Владимир Смирнов - Брат мой названый

Да и не только я. Сюда меня Семён курсе на третьем привёл, когда я у них в конторе подрабатывал. Лет за пятнадцать до того здешние камни, как он говорил, с его учебниками общались – но только по общественным наукам. Был такой большой том истории партии. На соседнем камне винцо потягивали, всё тот же Михал Николаич новонаписанное читал, а он, Семён, пытался запомнить, когда какой съезд был, что там решили и прочая. Мужички заглядывали через плечо, посмеивались, предлагали всё это винцом заполировать. Предлагали, правда, не очень активно – вдруг на хвост им сядет. Зря боялись. Семён как тогда к этому делу спокойно относился, так и сейчас без особых эмоций. А там такие асы были! В общем, как он любит повторять, хоть и немало времени на камнях провёл, отличать вкус портвейна за рубль две от рубль семнадцати так и не научился. И где сейчас тот портвейн, и где та история партии, и где сама та партия?

Да, на таких же почти камнях… Почему камни другие? Раньше – это под биржевым балконом, дикие, необработанные валуны. Потом там появилась вполне себе красивая набережная, а всё лишнее под ней погребли. В том числе ушли с глаз людских и мои камни, с которыми я почти сдружился, свидетели черновиков курсовых работ и парочки журнальных статей. Теперь романтически погулять вдвоём по набережной, на лавочку присесть – это можно. А вот для пива, разговоров и размышлений стало неинтересно.

Спустился первый раз, когда бульдозеры ушли – не то, пропал уют. А как совсем закончили, понял, что прежний уют пропал окончательно. Нет, всё стало красиво, но – другое. Пошёл вниз по берегу, куда ещё гусеница бульдозера не ступала. Вот же они, камни, целая лестница! И ещё одна! Такой грубообработанный гранит. По нему, может, ещё прадед мой ходил лет сто с чем-нибудь назад.

На берегу как-то хорошо думается. Мужички сначала удивлялись, потом рукой махнули, потом заинтересовались. Вроде как за своего приняли.

А как стал здесь своим, так и споры пошли. Я тогда вроде бы ни с того ни с сего городской историей начал интересоваться. То ли потому что уже четвёртое поколение начиная с прадеда мы здесь живём и пора долги своему городу отдавать, то ли ещё почему, но хобби такое возникло. Или берег подтолкнул? Остатки старых свай, кованые гвозди кое-где торчат… Поднимешься вверх – фасады старых домов, столетней давности дворы и ещё много чего. Потом в поисках всего подряд пошли газетные подшивки… И мужичкам интересно стало. У меня материалы архивные в голове, а они всё пытались логикой человеческой, логикой… Те ещё дискуссии пошли!

Понемногу все сюда перебрались. Вот только в темноте выбираться потруднее. До ближайшей нормальной лестницы по камням. Ногу бы не подвернуть.

Можно, конечно, сразу наверх подняться и далее вдоль по тому месту, где была когда-то набережная, а сейчас всё заброшено. Но неинтересно. Да берегом можно и недоговорённое договорить.

Сегодня после всех увольнительных дел я пришёл на камни довольно поздно, все уже разошлись. И ладно – одиночество иногда тоже необходимо, опять же повод появился. Однако всему своё время, пора собираться наверх. Темнеет.

Но почему так быстро? Будто всеобщим рубильником всё отключили. Даже луну, которая хоть как-то угадывалась. Для полноты картины? Оно, конечно, август, не июнь. Особо светло сегодня и не было, день несолнечный, туч с моря нанесло, ладно без дождя обошлось. Дело давно к ночи, но справа наверху пара фонарей у калашниковской мельницы хоть на что-то намекала. Перегорели? И как-то вдруг? И оба вместе? Поворачиваю голову влево вверх, в сторону моста, где должна быть цепочка огней. Нет цепочки. И на всей Волге ни огонька. Это что – новый этап борьбы за экономию электроэнергии за счёт моих возможных переломов? Или супер-пупер авария?

Сразу картина в голове: я перед шефом при костылях. На жалость бью, значит. Ну нет, не дождётесь. Этого ещё не хватало. Впрочем, какой шеф, когда я уже полдня официально неработающий, хоть на биржу иди. Но всё равно пойду аккуратненько, аккуратненько… Не на биржу, конечно, она всё равно ночью закрыта – домой. Утра ждать здесь что-то не хочется. Да и прохладно становится без куртки.

Темно вверху, темно внизу, темно слева, темно справа. Волга плещет, это понятно. Так мне не плыть, а ногами как-то выбираться надо. Плыть было бы, наверное, легче. Да и случилось такое однажды, давненько уже, на Клязьме под Владимиром, когда ночью пошли с приятелем купаться. Реки не знали совершенно, но не боялись, поскольку плавали вполне прилично. Поплыли вниз по течению. Спохватились, когда фонарь на лодочном причале стал подозрительно далёк. Повернули назад. Раза два упирались в кусты, коими берега заросли. Так что пешком вдоль реки было совершенно нереально. Тем более и плавки были по ночному варианту, то есть незагорелая полоска на соответствующем месте и ничего больше. Течение сносило слабо, выплыли довольно спокойно, но чувство было интересное. Чёрная вода, беззвёздное небо, по бокам смутно угадываются тёмные берега с нависшими кустами. Под ногами никакой опоры, и абсолютно ничто тебя не связывает с цивилизацией. Только какие-то мысли вокруг.

Читать дальше