Олег Шадрин - Сплав'

Мигель Сабантуевич разыскал в кустах ивняка также пару-тройку рыбаков и отработанным логическим приемом заставил и их включиться в сборочный процесс.

Вот теперь, после полной мобилизации всех людских ресурсов местности, работа действительно закипела.

Через два часа, да, где там, полтора! катамараны были спущены на воду.

Отпустив с миром посторонних, Голясов приказал туристам выстроиться вдоль берега:

– Сколько нас всего должно быть? Двадцать девять плюс три провожатых…

– Я повар! – дистанцировался от остальных Тимоха.

– Хорошо, – внес коррективы в расчеты вице-президент – двадцать девять плюс два провожатых и… повар…

Вице-президент сильно наморщил лоб, а потом, поняв, что дело безнадежное, обратился к Фраерману:

– Алик, посчитай! Почему я всё должен делать сам?

– Тридцать два человека получается, но минус охранник и отец-потеряха, это будет… это будет…

– Тридцать, – подсказал Шура.

– Итого с проводниками и поваром – тридцать человек, – бодро отрапортовал Алик Фраерман, радостно поправляя очки на носу.

Удовлетворенный ответом Голясов продолжил:

– Будем распределяться по суднам! На флагманской посудине, кроме меня и вот этих двух парней (Шура с Бычковым), будут: начохраны Тушканчиков, кстати, где он?

Тут все вспомнили, что в суматохе забыли Леопольда на крыше одного из микроавтобусов.

Главного барристера, непришедшего в себя даже после утомительной дороги, бережно сняли (да просто обрезали транспортировочные ремни, сам упал на землю) и также погрузили на флагманский катамаран. Правда, предварительно стащили с него верхнюю одежду и аккуратно запаковали (комом) в один из рюкзаков. Кроме того, пистолет который он сжимал окаменевшими пальцами (разжали с помощью гвоздодера), засунули сзади в плавки. Чтобы оружие не провалилось внутрь и там чего-нибудь не отстрелило, прикололи спусковую скобу к плавкам английскими булавками.

– Для порядку, – откомментировал манипуляцию Бычков, глядя на изумленную физиономию Шуры.

– Я стану присматривать за ним, – успокоила туристов жена Леопольда, неизменная спутница мужа на всякого рода неформальных банковских мероприятиях.

– Да, Элеонора тоже в моей команде. Само собой, мой водитель Симон Вехотко с дочерью. Кроме того, – Голясов критически осмотрел всю тусовку и остановил взор на аниматоре, – вот ты, пузочес, в смысле, гитарист. Люблю музыкалку…

Затем вице-президент повернулся в сторону проводников.

– Эй, рыжий, как тебя? – обратился он к одному из провожатых.

– Чавой-с?

– Как кличут? – ткнул мизинцем, унизанным перстнем с драгоценным камнем, в живот одного из местных Голясов.

– Валериан.

– Ты, рыжий дрищ, я смотрю, самый шустрый из местных и самый высокий, а посему назначаешься аквилифером-флагоносцем банка. Твоя почетная обязанность, помимо всего прочего, развевать флаг, когда будем обгонять чьи-либо суденышки или когда увидим на берегу каких-нибудь туристов. Доверяю! Цени!.. Алик (обращаясь к экономисту Фраерману), посчитай сколько людяшек получилось в нашей команде?

– Так… итого… как мы уже знаем, вместе с проводниками у нас должно было быть тридцать два человека на четыре катамарана. Число тридцать два делится на четыре… без остатка по арифметическому признаку деления! Тогда на каждый… Тогда на каждый получается… получается по восемь ноль-ноль, – моментально в уме сделал расчеты Фраерман, пряча очки в нагрудной карман.

– Это в идеале, но мы же кого-то одного не дождались, другой попал в вытрезвитель, сопровождая экзальтированного «попутчика», – заметил начальник отдела ценных бумаг Валера Сутягин. – Получается в наличии тридцать носов.

– Тогда… Три, нет два, нет один… нет два по восемь, и два… нет, три… нет, два по семь ноль-ноль, – произвел сложные математические вычисления специалист фондового рынка. Отчего голова у него раскалилась до красноты (хотя, не исключено, от июльского солнца).

– Жаль, компьютера нет, в уме считать сложно, – пояснил он окружающим, периодически доставая из кармана очки в роговой оправе.

– Эх, арифметик! Я же тебя просил сказать мне количество участников в моей команде. Придется сделать это самому, – и Голясов стал, периодически сбиваясь, загибать пальцы.

– Не получается на этой жаре! – расстроился он после трехминутного счета.

– Можно мне? – проявил инициативу Кисельков и быстро назвал цифру. – Девять.

– А ты мне, шкворень, нравишься всё больше и больше! – хлопнул по плечу Шурана вице-президент.