Олег Шадрин - Сплав'

Подойдя поближе, Кисельков обнаружил, что на антенне болтался замызганный бельевой шнур, корковая пробка от портвейна, стограммовая гирька и согнутый гвоздь. Всё это вызывало невольные ассоциации с рыбацкой удочкой.

– Что за цацка? – обратился Шура к Бычкову.

– Ах, это? Удочка Кофейни. Он без нее никуда. Сделана из цельного ствола осины.

Действительно, при дальнейшем приближении Шуран обнаружил, что рядом с удилищем пристроился гигантский подсачник. Не иначе, на кита.

– Что поделаешь? – пожал плечами Жорик. – У каждого здесь свои странности.

Диалог однокашников прервал зычный голос затейника.

– Господа, недалеко отсюда имеется родниковая купель. Предлагаю всем пройтись пешочком и там очиститься от городских соблазнов! – широко улыбнулся Радик.

Идея аниматора понравилась всем.

Банковские дамы дружно бросились в купель, несмотря на температуру воды близкую к нулю, причем без лишнего ханжества (т. е. одежды).

Напротив купели, справа, на горе красовались белоснежные строения «Женской пустыни».

– Мне бы туда! – мечтательно закатила глаза Элеонора Тушканчикова.

– И мне! и мне! – послышались женские голоса.

Радик, выполнявший одновременно роль главного экскурсовода, не на шутку испугался за сохранность коллектива.

– Монастырь временно не работает, – нашел он весомый аргумент. – Ремонт. Приезжайте сюда ближе к осени.

– А вон послушницы ходят! – ткнула пальцем Хельга Ивановна в толпу девушек в монашеском облачении.

– Это переодетые рабочие. С Киргизии, – проявил чудеса изобретательности аниматор.

– Хватить трындеть! Поехали дальше! – прикрикнул на туристов вице-президент, сообразив, что над банком нависла реальная угроза потери самых квалифицированных сотрудниц, а для сплава – выносливых и безотказных гребцов.

Женщины очень неохотно заняли свои места в автобусах.

Для улучшения настроения Голясов приказал всем клюкнуть граммов по двести сухого вина.

Водители газанули. Проехали еще минут пятнадцать-двадцать, и вот справа от дороги показался указатель «Пермь-36».

Голясов удивленно уставился на водителя:

– Ты что плетешься как черепаха?! Мы уже три часа едем, а тут всё еще до областного центра рукой подать!

– Всего тридцать шесть километров отъехали? – запорхала ресницами Элеонора Тушканчикова. – Невероятно!

– Что кругами ходим? – возмутился Голясов. – Или дорогу не знаешь? А может, из-за того, что у тебя почасовая оплата, ты решил банк разорить? Лучше сразу признайся!

– Помилуйте! – испугался водитель. – Мы в тридцати километрах от Чусового, а это знаменитый на весь мир лагерь диссидентов. Летом здесь проводятся ежегодные международные фестивали правозащитников под названием «Пилорама». А название «Пермь-36» в свое время власти специально придумали, чтобы сбить с толку западные спецслужбы.

В доказательство к сказанному из кустов внезапно появились организаторы «Пилорамы». Они бросились к первому автобусу и, заскочив на ступеньку, протрубили:

– Мсье, вэрэ ю фром? ( Вы из какой страны к нам прибыли? – англ. )

Видимо, их ввели в заблуждение автобусы-«Мерседесы».

– Фром Раша, Перм, – ответила также по-английски Лана.

– Из областного центра, но не к вам, – обратила внимание на собственную персону Элеонора Тушканчикова.

Голясов дипломатично расшаркался с представителями фестиваля, пообещав «непременное, непременное, непременное» (ага, ждите!) финансовое участие в следующем сезоне.

Те, однако, остались чем-то недовольны.

Через некоторое время появились первые признаки Чусового, старинного города (1878), построенного на слиянии трех рек. Вид на город со стороны трассы весьма живописный: трубы заводов, отвалы горной породы, холмы, реки, утопающие в зелени дома и серпантины дорог.

– Щас завезем «попутчика» в вытрезвитель, из-за него, межеумка, такая задержка по времени, и во весь опор до катамаранов! – скомандовал Голясов.

Пока искали, куда сбагрить связанного скандалиста прошло достаточно много времени. Всё-таки воскресенье да еще летом. Всем хочется отдохнуть. Наконец, на окраине города нашли дежурную часть и, поблагодарив служивых коньяком, тронулись дальше.

К сожалению, в милицейском участке пожертвовали еще и одним охранником (его сотрудники горотдела оставили для «выполнения процедурных формальностей – составления протокола» в качестве главного свидетеля).