Олег Шадрин - Деды в индиго

encoding and publishing house

© О.А.Шадрин, 2009

© РИЦ "ИнфорЭМ", 2009

© Издательство «Aegitas», 2020

7.25

…ю! – на этой горестной мысли поймал себя Бодуненц, оказавшись в самой середине лужи.

– Молодой человек, – раздался женский голос.

– Вы мне? – спросил Савелий, озираясь по сторонам. Странно, но рядом никого не было.

– Вам, вам, – хихикнул голос.

– Ну, не такой и молодой, – смущенно парировал Бодуненц, хотя в душе дагестанским коньячком разливалась щемящая теплота – до пенсии-то рукой подать.

– Не поднимете вон ту сумочку у газона?

– Одну секунду!

Осталось только выбраться из этой противной лужи. Но как? Вперед или назад? А-а-а! Ноги всё равно безнадежно промочены. И Бодуненц на одних каблуках заковылял к газону. Затем, обогнув край лужи, он передал сумочку выбежавшей невесть откуда симпатичной девушке.

Та одарила Бодуненца незабываемым взглядом огромных глаз.

– Спасибо пребольшое! Оксана, – в награду она назвала свое имя.

– Оксана, Оксана, – повторял чудесное имя, как заклинание, Бодуненц по дороге на работу.

Люлипупенко фланировал по кромке тротуара.

На голове его красовалась новенькая тюбетейка с ленточками и надписью «Gold Man». В горле пересохло от скуки. Стоп! А кто это, кто это выбежал из третьего подъезда? Ба! Дружище Бодуненц. Вот так удача!

– Слушай, «девяносто-шестьдесят-девяносто» – это не про твои мозги? – вкрадчиво прошептал Люлипупенко.

Мариша, жена Малярчука, пенсионера с седьмого этажа основательно заперла дверь снаружи на недавно установленный кодовый замок.

– Чтоб не выскочил, окаянный, – успокаивала она себя, спускаясь по лестнице.

Малярчук тем временем уныло уставился в телевизор, подобрав под себя ноги в шлепанцах. Безнадега. По ящику показывали передачу для первоклассников, но ему было всё равно. Да еще чевой-то теснила новая китайская пижама.

Кошка Моня, по обыкновению, пристроилась на коленях.

К тому же жинка, как всегда, куда-то задевала пульт от телевизора. Ведь так спрячет, чага, ни за что не найдешь – полдня проищешь, и окажется где-нибудь под матрасом…

Жена Малярчука вышла из подъезда. На тротуаре некто Люлипупенко, словно стая цыганок, охаживал Бодуненца.

– Как здоровье? Мозги не давят на желудок? – продолжал Люлипупенко обработку соседа по дому.

И тот сдался:

– На, полтинник, на работу тороплюсь… Ну вот, всё-таки, опоздаю! – на этой горестной мысли поймал себя Савелий, оказавшись в самой середине лужи.

– Я – в баню, – так отреагировал Никеш на появление Бодуненца в проеме лифта.

Кроме Никеша в лифте также был Лева Смолянский.

– Я – в баню, – затравленно повторил Никеш.

– Паровозного тебе пару! – искренне пожелал Лева. – Но сначала мне наверх.

– Я – в баню, – снова пробормотал Никеш и призадумался. – А зачем?..

– Не успею, – удручился Бодуненц и выпрыгнул из лифта, а затем бросился по ступенькам лестницы бегом вниз, где его случайно встретил почти у самого подъезда Люлипупенко.

8.00

Оперативка началась ровно в 8.00.00. Их Величество оглядели ряды своего плебса.

– А где Бодунцы? – взвизгнули Они верхним фа Витаса.

– Не могу знать, – вытянулся мастер Проктер ( мастер Прохоров, есть еще фрезеровщик Прокопчиков – не путать, прим. автора ).

– Так найти! Не-мед-ля!! – и Они кинулись в Проктера пачкой мобильников.

– Слушь-сь!

– Немедля! – затопали ножками Их Величество.

Но не успел мастер схватить телефоны, как в кабинет на всех парах ворвался Бодуненц.

– Простите, Александр Леонхардович, кажется, опоздал немного, – холодея, выдохнул он.

Директор лицея Александр Леонхардович Кольцов щелкнул секундомером:

– Ты у своих товарищей прощенья проси, не у меня! Их драгоценное время потратил. О, да это просто рекорд опоздания – девять целых и пятьдесят четыре сотых. Для плаванья «топориком» – олимпийский рекорд!

И затем рявкнул:

– Ты опоздал на девять пятьдесят четыре – как это… Пони… мать! И сие пример для учащихся, наихудший пример!

Бодуненц сжался в комок.

– В России есть две главные беды…

– Бодунцы и дороги! – хором проскандировали Проктер энд Гембл (мастер Прохоров и его подмастерье Глеб), упреждая мысль Их Величества.