Глеб Карпинский - Темная лошадка. Мистическая повесть

Она заискивающе посмотрела ему в глаза. Он опять почему-то вспомнил жену. Та тоже иногда смотрела на него так же, когда он шел напролом, и от него требовалась уступка.

– Не злюсь, – улыбнулся Егор.

– Ну, признайся честно, я хоть тебе чуть-чуть нравлюсь? А, котик? – не унималась блондинка, почти повиснув на нем.

– Ты же русская. Тебе важно нравится мужчинам, – ответил он уклончиво. – Вот почему ты следишь за своей внешностью и расстраиваешься из-за прыщика на носу. Да, ты красивая и немного наивная. Тебе важно найти того, с кем ты будешь, словно за каменной стеной, в полной безопасности и комфорте. И при этом, тебе важно любить и быть любимой, в конце концов, стать хорошей заботливой матерью своим детям. Здесь, за границей, все не так. Все идет к тому, что европейские мужчины разучились защищать своих женщин. Они становятся женоподобными, трусливыми. Европейским же женщинам не надо ничего доказывать. Они, наоборот, независимы и фригидны, не хотят детей, не спешат замуж. По большей части, все поменялось местами, они высокого о себе мнения и им не нужна опека. Сами заработают, сами все решат без мужчин. Этим объясняется твое одиночество здесь, твое мироощущение, что ты в чужой тарелке, и каши тут не сваришь, как не вари.

Они сошли с утопающей в огнях набережной в сторону старой Ниццы, которая уже погружалась в вечернюю дымку ночи. Над всем этим великолепием возвышалась небольшая, поросшая лесом гора с руинами древнего замка, со смотровыми площадками и прохладными тенистыми аллеями.

– Так ты мне не все рассказал о своей жене, я так и не поняла, как ты ее не знал… – спросила где-то на полпути его спутница. – Ты уж прости за вопросы, но я натуральная блондинка.

Она опять засмеялась тем раздражающим его, глупым смехом, и он вдруг представил ее в своей холостяцкой постели конченой извращенкой, визжащей от удовольствия. И ему стало тошно.

– Если честно, – нахмурился он. – Я сам еще до конца не осознал, что произошло со мной. Да, у меня была жена, ровно год назад я также, как и тебя, обнимал ее за талию… Тогда мы жили на Кубани, я пробовал вырастить свой виноградник, ни чуть не хуже, чем та кислятина, которую ты мне предложила сегодня, но… увы…

Он вдруг закашлял, припоминая события той последней ночи, и чувства давно забытой досады на себя отразились на его уставшем лице. Но блондинка продолжала смеяться, совсем не замечая его настроения. Ей показалось, что спутник немного не в себе от выпитого алкоголя, и она даже приятельски похлопала его по спине, будто он подавился оливкой или запнулся на чем-то.

– Ну-ну… У тебя там в отеле, надеюсь, хороший кофе? Непременно надо выпить по чашечке. А? И хотя я не пью, ну ты знаешь мою диету, но сегодня в качестве исключения… Непременно, непременно, по одной маленькой чашечке… Вот видишь, как ты дурно влияешь на меня, с тобой мне хочется пуститься во все тяжкие… Может, и не надо идти в отель? А, котик? А вдруг я там чего-то натворю, а? Да чего мы медлим, как подростки? Мы же взрослые люди, зачем эти игры, эти приличия, все это одно сплошное лицемерие. Ты хочешь меня, я хочу тебя, и у нас нет обязательств, ты же никому ничего не должен, правда, котик? Я хочу тебя прямо здесь, прямо сейчас… Прости, прости, я сумасшедшая… Да, я, возможно, буду кричать, я всегда громко кричу, один раз полицию вызывали, ну это давно было и неправда, да и не здесь вовсе, а тут хорошие люди, они поймут. Они знают, что мы русские, понимаешь?

Она вдруг стала толкать и погонять Егора в спину, словно учительница нашкодившего школьника. Вскоре они оказались между двухэтажными каменными домиками, украшенными вьющимися зелеными лианами. Эти лианы дотягивались почти до крыши, обвивали балконы и мансарды, создавая значительную тень на выложенной из булыжника улочке. Лабутены блондинки стали спотыкаться об эти камни, и она стала разуваться на ходу, чтобы не сломать каблук. С моря сюда задувал соленый бриз и играл с ее легким платьем, то и дело меняя направление. Егор смотрел на блондинку с каким-то нездоровым вожделением. Буквально полчаса назад у него уже был шанс и он благополучно упустил его, но сейчас он почувствовал в себе сильный плотский инстинкт, который овладевал всем его сознанием и толкал вперед.

Он подошел к своей спутнице сзади, пока она мешкалась с обувью, и приподнял ей платье, обнажив ее татуированные ягодицы. Она продолжала смеяться, застежка на одной из туфель не расстегивалась, и женщина так и стояла, наклонившись к нему спиной.