Глеб Карпинский - Темная лошадка. Мистическая повесть

Он еще раз посмотрел в сторону эффектной блондинки, и почувствовал в себе неуверенность и раздражение.

«Зачем я ей все это рассказывал, – грустно подумал он. – Она все равно не верит, думает, что я заговариваю ей мозги. Да ей не надо заговаривать, у нее их и так нет».

Егор сделал жест, и к нему подошел Абдель.

– Ça s’est bien passé, monsieur? (Вам понравилось блюдо?) – спросил официант, забирая пустую тарелку из-под креветок.

Егор неохотно кивнул. Этот зазнавшийся, вечно держащий себе на уме выгоду и даже не скрывающий своего надменного превосходства араб стал омерзителен ему еще больше. И хотя тот не давал явного повода, Егор не выдержал и нагрубил.

– Garçon, l’addition (Мальчик, счет)! – сказал он сквозь зубы, сделав пренебрежительный акцент на слове «гарсон».

Официант сразу понял его намерение, но не показал вида и почтительно поклонился. Егору стало даже немного стыдно, он упрекал себя за грубость, оправдывался перед собой, что всему причиной была элементарная ревность. И в то же время, будь он на месте Абделя, он бы не выдержал таких оскорблений и дал бы в морду. Да, да, это был бы его последний вечер на этой работе.

Он сам выплеснул остатки вина в свой бокал и выпил.

Расплатившись, мужчина решил прогуляться по набережной, посмотреть на парусники и пришвартованные в марине яхты. Погода была чудесная, и легкое опьянение только усиливало ощущение какого-то праздника. Грусть потихоньку оставляла его. Ему встречались улыбчивые счастливые люди, их настроение невольно передавалось и ему. Солнце медленно садилось за горизонтом. Это был очень красивый закат. Багряное светило медленно растекалось и плавилось в теплых морских течениях. Он даже залюбовался этим явлением, завороженный стоял и смотрел вдаль. Ему вдруг вспомнилась та последняя ночь: жена, читающая в приглушенном свете, старая саманная хата. И все как-то не верилось, что сейчас он во Франции с видом богатого туриста и успешного бизнесмена прогуливается по английской набережной, любуется этим закатом. Ему также не верилось, что он только что распивал с молодой симпатичной блондинкой замечательное вино от Chateau De cremat, и та готова была отдаться ему в туалетной комнате уютного ресторанчика с видом на море, просто потому, что он понравился ей.

В этот момент, когда Егор, невольно остановившись, любовался закатом, кто-то подошел к нему сзади и закрыл глаза своими руками. Прохладные женские пальцы легли ему на лицо, и приятная дрожь от их легких прикосновений прошлась по всему его телу. Он вздрогнул, взял эти руки своими руками, и, не поворачиваясь, стал целовать кончики этих пальцев.

– Не обижайся на меня, котик, я верю… – услышал он знакомый голос. – Просто ты меня пойми, кругом столько проходимцев. Я устала одна, понимаешь, среди этих мошенников, и самый главный мошенник – это мой муженек. Он уже в открытую звонит, а на заднем фоне голые бабы ходят. Ну что мне делать? Я тоже хочу любви… Ну, обними меня скорее, ну же…

Блондинка взяла его теплую послушную ладонь и с наслаждением приложила ее к своей груди. Видно было, она долгое время бежала за ним, и еще не отдышалась. Егор ощутил твердость ее набухших сосков и невольно обнял ее. Ему вдруг стало жаль эту запутавшуюся не по своей вине женщину, захотелось согреть ее, поцеловать. Их губы соприкоснулись, и они еще долго целовались на берегу, пока солнце окончательно не утонуло в море, и его последние блики не исчезли с водной глади, как затухающие в ночи угольки.

– Хочешь, котик, пойдем к тебе, я не против! – зашептала блондинка. – Я так устала от одиночества, от этих вечных голодных взглядов, от лицемерия общества тех, кому, в сущности, наплевать на меня. Веришь, я в первый раз встречаю нормального мужика, не лицемера, не гея, ну, не обижаешься, правда? Ты вдохнул в меня надежду, что мир не безнадежен. Откуда ты взялся, и почему раньше не приходил ко мне? А, котик?

Он улыбнулся ей, потрепав приветливо за щечку, и взяв женщину за руку, молча, повел ее по набережной в сторону отеля Negresco. Она, послушная и счастливая, шла рядом с ним, боясь также проронить слово, боясь спугнуть удачу. Она чувствовала, как хрупки и ранимы еще их отношения. И все же она не удержалась и засмеялась. Он посмотрел на нее с удивлением и остановился.

– Ну, право смешно… Честно, честно… я тебя еще уговариваю. Да, девяносто девять процентов мужиков языки высунут… Ты надеюсь, не возомнил себя Богом? А, котик? Это кощунство, гордыня. Давай спускайся, а? Ну хорошо, хорошо… Если хочешь, будь Богом, только милосердным и добрым, хорошо? Ты же не злишься на меня, честно?