Регина Есенина - Пепел

– Ты правда хочешь туда? – не прекращая работу, спросил Березов.

Я вздохнула:

– Рано или поздно нам всем придется выйти на поверхность. Мы же не можем сидеть тут вечно.

– Там опасно.

– И? – я опустила кирпич на пол, тут же кладя вокруг и на него еще несколько, тем самым создавая опору. – Нам повезло выжить один раз. Повезет второй – случайность станет закономерностью.

– Я бы не был так уверен, – хмуро сказал историк.

– Вот увидите, – как же мне самой хотелось верить в то, что я говорила.

Я потянула на себя ближайший торчащий кирпич, и вскрикнула: часть завала со страшным грохотом начала рушиться прямо передо мной. Если бы не Березов, мощным рывком оттащивший меня за капюшон кофты назад, это все упало бы на мою голову.

Обрушение подняло облако белесой пыли, окутавшей нас, словно туман, и мы начали отчаянно кашлять. Только когда оно более-менее улеглось, историк развернул меня к себе, пристально оглядывая – видимо, на предмет ранений.

– Закономерностью, говоришь?

Я посмотрела наверх. Проход стал настолько большим, что теперь в него можно было войти, просто согнувшись, а не проползая, как мы намеревались сделать сначала.

– Закономерностью, – кивнула я.

– Что произошло?..

Из-за угла выбежал взбудораженный Колосовский, за ним опасливо выглянули остальные. Все выглядели заспанными, осунувшимися, напуганными и очень потерянными – даже Лосев растерял свою надменность, моргая и щурясь от попадающей в глаза пыли.

– Мы расчистили проход, – ответил Березов, отряхивая рубашку, которая уже из черной бесповоротно превратилась в серую.

Информатик осторожно подошел ближе, смотря на белесо-желтое небо, отразившееся в стеклах его очков вместе с нескрываемым слепым ужасом в глазах.

– Молодцы, – тихо сказал он. Кажется, он хотел что-то добавить, но остановил себя и обернулся к остальным. – Идите обратно, нам нужно поговорить.

Все переглянулись и беззвучно повиновались. Один только Лосев задержался, неприязненно смотря на Василия, но и он вскоре последовал за остальными. Только убедившись, что все ушли, мужчина повернулся к нам с Березовым и покачал головой:

– Это было плохой идеей, разбирать этот завал. Вы в курсе, что там, наверху? – информатик снизил голос до шепота. – Чувствуете запах?

Мы с Березовым принюхались. Тот же дождь… и металлом отдает чуть-чуть. И тот самый странный запах. Не сильный, едва уловимый, но раньше я его никогда не чувствовала, поэтому так заметно. Я повернулась к историку.

– Что это? – еле слышно спросила я.

Мужчины переглянулись.

– Мы не знаем, – наконец, так же тихо ответил Василий. – Это радиация и, судя по всему, какое-то химическое оружие.

Вот оно. Теперь все стало ясно: и их страх, и нежелание подниматься на поверхность, и этот самый странный запах.

– Но ведь мы уже разобрали эти руины. Радиация и химикаты уже здесь, – я дернула плечом, еще до конца не осознавая смысл своих слов. – Что еще может случиться?

– Там опасно, – упрямо сказал Колосовский. – Мы не знаем, как действует это химическое…

– Плевать, я иду, – я помотала головой, – попробую найти еду. Но без вас, и вы меня не остановите.

– Интересно, с чего бы? – выгнул бровь информатик.

Я закатила глаза:

– С того, что вам нужно следить за остальными. Меня они слушать не будут, Зинаиду Николаевну – тоже. К тому же, случайность уже стала закономерностью, – с нажимом закончила я, глядя на Березова.

Тот поджал губы:

– Благодаря мне. Предлагаешь пойти с тобой?

– Нет, – я замахала руками. – Пусть идет… ну хоть Лосев.

– Почему? – в один голос спросили мужчины. Колосовский – с любопытством, Березов – настороженно.

– Его не жалко.

Произнеся это вслух, я действительно поняла, что мне откровенно все равно, умрет он или нет. На него мне всегда было плевать, а вот ему на меня, похоже, нет. Все знали, что он так и не свыкся с тем, что не победил в выборах главы ученического совета. Лосев искренне и наивно полагал, что людей можно склонить в свою сторону природной харизмой и симпатичной внешностью. Считал, что высокий рост, атлетическое телосложение, черные волосы и зеленые глаза вкупе с искрометным юмором сделают его королем школы. Вот только люди не пойдут за шутом, им нужен руководитель. И им стал мой брат, а не он, хоть к этому не стремился, а Лосев с этого момента возненавидел и брата, и меня.

Кажется, учителя не поверили, но на это мне тоже было плевать. Я просто хотела наверх; еда – это все, чем были заняты мои мысли. Пусть даже она пропитана радиацией, как и все на поверхности, а теперь и здесь.