Николай Попов - Рак и Жемчужница

Наш с вами роман (позвольте мне так говорить) закончится хорошо. По просьбам читателей внесены исправления и дополнения, опущен фанфарный конец. Ну а что касается ребёнка, который кричит в самом начале и в последней главе – так это же дети. Они что думают, то и говорят. Не то, что мы.

Мичуринск

9 февраля 2020 г.

«Когда жемчужница плавает в море, она раскрывает рот, однако, увидев рака, тотчас его закрывает. Рак, подплыв к жемчужнице, приставляет клешню к самому её рту. Стоит ей слегка приоткрыть рот, и рак тотчас же засовывает клешню, постепенно забирается внутрь и выедает всё, что есть в ней живого».

(Сулхан-Саба Орбелиани)

«Я люблю их общество… постоянный риск, любимый и опасный труд, вечная напряжённость внимания, недоступные большинству людей, ощущение страшной высоты, глубины и удивительной лёгкости дыхания, собственная невесомость, чудовищная быстрота – всё это как бы выжигает, вытравливает из души настоящего лётчика обычные низменные чувства: зависть, скупость, трусость, мелочность, сварливость, хвастовство, ложь – и в ней остаётся чистое золото».

– Папа, папа, смотри, самолёт сломался! – звенел, полный отчаяния, детский голос.

В небе в самом деле творилось непонятное. Маленький красный самолёт закружился, словно волчок, взмыл вверх, потом как-то странно начал раскачиваться – и вдруг стал падать. Заглох двигатель. Всё ниже падает самолёт, а земля всё ближе и ближе.

– Он падает, папа! – испугался мальчик и зарылся лицом в отцовскую куртку.

– Не бойся, не упадёт, – успокаивал малыша отец, хотя и в его голосе уже проскальзывали тревожные нотки. Что же это? Ну! Ещё секунда – и будет поздно. Но тут мотор заработал, и самолёт, описав красивую параболу, полез вверх.

– Ну, посмотри теперь, – выдохнул отец, поворачивая мальчонку лицом к небу.

– Ура! – закричал мальчик, и его «ура» далеко разлетелось по аэродрому, подхваченное сотнями голосов.

Финальные соревнования по высшему пилотажу были в разгаре. Одна за другой взмывали в воздух краснокрылые птицы, а люди, задрав кверху головы, восторженными глазами провожали каждую из них. Диву даёшься, как можно заставить машину так крутиться, переворачиваться через крыло, идти то носом вперёд, а то и хвостом вперёд. Вот самолёт идёт по горизонтали, как вдруг, словно лёгкое птичье пёрышко, полетел вниз. Впрочем, это уже не полёт, а падение. Один виток, другой, третий – вращение прекратилось, прекратилось падение – машина снова упрямо лезет в голубую высь.

– Хороший штопор, – заметил мужчина средних лет, из-под руки наблюдая за самолётом.

– И «гайку» завернул неплохо, – добавил молодой человек, стоявший рядом с ним.

– Ты, Лёня, все фигуры что ли знаешь? – спросил мужчина.

– Ну, не все. Их так теперь много, Анатолий Васильевич. А ещё разновидности? – поскромничал молодой человек, которого назвали Лёней.

– Вот эта как называется?

– Похоже на цветок.

– Это «эдельвейс».

– Подождите. Кажется, я знаю, что сейчас будет.

Лёня пристально смотрит в небо. – Да, это знаменитая «абракадабра», когда самолёт совершает вращения вокруг трёх осей.

– Молодец!

– А кто это там, Анатолий Васильевич?

– Муслим Гасанов.

– Чемпион страны?

– Ещё раз молодец. Тебе, Алексей, надо к нам в клуб. Парень ты башковитый, да и на вид крепкий, хоть и талия узкая, – дружески похлопал инструктор польщённого юношу по плечу. – Сколько тебе лет?

– Двадцать один.

– Давно пора.

– Я и сам думал, но боюсь, не потяну. Университет жалко.

– А я в твоё время сам учился в институте, правда, занимался не иностранными языками, как ты. Окончил исторический факультет, а в авиаклубе готовился сдавать на мастера спорта. Вот так. Одно другому не помешало. Наоборот. Чем больше ты занят, тем больше успеваешь.

Лёня Корнеев внимательно выслушал инструктора, прищурившись, следил за самолётом. Ему было о чём задуматься. В первый раз, когда стукнуло всего пять лет, над их домом низко пролетел вертолёт. Он сделал вираж и вдруг застыл на одном месте. Лёня, как заворожённый, следил за винтокрылой машиной, а когда она сдвинулась с места, проводил её глазами, пока не скрылась из виду, и стремглав побежал домой. Ещё с порога закричал: «Мама, я хочу стать лётчиком!» – и замахал над головой руками, изображая лопасти. А когда устал махать, расставил руки в стороны и закружился по комнате.