Валентина Нестерова - Фантазии во сне и наяву. Повести и рассказы

– Даже не знаю, – растерялась она.

– Я знаю! – развеял её сомнения Игорь.

4

В набитой до отказа маршрутке Валерия была рада только тому, что её куртка на молнии, а не на пуговицах. Игорь попытался было вернуться к Арбенину, прошептал горячо: а если в финале пьесы Евгений подойдёт к жене с ядовитым мороженым, она посмотрит на него невинным взглядом, в душе его произойдёт катарсис, и он приговорит себя: граница мщенью есть! Смотри, убийца твой вершит суд правый над собой!

– И начинает сексуально облизывать шарик мороженого? – озвучила она первую пришедшую на ум версию.

– Да. Гадость. Лучше застрелиться, – вздохнул он и замолчал.

А она расстроилась: не слишком ли была резка?

Не заразилась ли от Гойи ядовитым вирусом осуждения, или, что ещё хуже, не стала ли похожей на своего учителя, вынесшего смертельный приговор её, едва зачатому этюду на пленере: мертво и плоско!

– Мама, познакомься, – заявил Игорь с порога и застыл, сознавая, что, по сути, со своей спутницей ещё сам не знаком.

– Валерия, – подсказала она.

– Ксения, – представилась мама Игоря, и тут же скомандовала сыну, – помоги девочке снять куртку.

– Имей в виду, я обещал Валерии чай с пирогом, – охотно принялся он исполнять приказ.

– Тогда мойте руки, и в гостиную…

– Заодно репетиционную, костюмерную, гримёрную, разговорную, – продолжил перечислять Игорь функциональные нагрузки, видимо, главной в квартире комнаты.

– В двух словах, в нашу творческую мастерскую, – поставила точку Ксения.

– Имей в виду, Лера хотела бы услышать рассказ отца о слепом небописце, – пропуская гостью в ванную, будто невзначай назвал её уменьшительным именем Игорь.

– Ты и об этом успел рассказать? – удивлённо взглянула на сына Ксения.

– Так был повод: отец Леры тоже был небописцем, – не замедлил с оправданием он.

– Когда-то у нас с Вадимом был друг, замечательный человек и художник, который нам, нищим начинающим экспериментаторам, согласился бесплатно оформить спектакль. Декорации были простыми: небо, яблоня и камень. Идея – сотворите свой рай сами.

– Спектакль назывался «Перепутье», его афиша, вместо иконы, висит в красном углу, – скороговоркой сообщил Игорь, принуждая мать сменить тему.

Но Ксении не хотелось расставаться с прошлым.

– Мы с твоим отцом осовременили Адама и Еву, не играли, размышляли вслух…

– Куда податься, кому продаться, – нетерпеливо подсказал Игорь.

– Сын?! – удивлённо посмотрела на него мать.

– По-моему, ты начала рассказывать об отце Леры, – с упрёком напомнил он.

– Никита… Ветров… твой… – оторопело уставилась на девушку Ксения.

– Вообще-то, я… и Никитична, и Ветрова, – ещё более растерянно призналась Лера.

– Что и требовалось доказать! Наша встреча запланирована свыше! А твой пирог улучшит нашу карму, – ткнулся носом в щёку матери Игорь.

– Сначала вымой руки, – привычно напомнила она.

– И!..

– Что, и?

– Я требую продолжения урока! – перевёл взгляд на гостью Игорь, пояснил, – мама с пелёнок ставила мне в пример не кого-нибудь, а… – далее продолжил голосом Ксении, – Леонардо да Винчи всегда мыл руки перед тем, как браться за Джоконду! И ты, сынок, перед любым делом…

– Из всего сделаешь спектакль, – с укоризной прервала сына Ксения.

– Леонардо да Винчи изобрёл метод сфумато, в переводе с итальянского языка: исчезающий как дым . Чтобы наполнить воздушным светом картины, он иногда писал их, в том числе портрет Моны Лизы, пальцами. От этого света она и кажется живой: розовеет, когда ею любуются, бледнеет, когда прячут от зрителей, – за многословием спрятала Валерия своё волнение от осознания того, что её отец дружил с семьёй Изгоевых.

– В нашем полку прибыло, – учтиво поклонившись ей, нехотя отправился в ванную Игорь.

Ксения жестом пригласила гостью пройти на кухню…

– Когда-то прочитала, что Бог, позволив рыбам размножаться несметно и без боли, принёс их в жертву людям, а рыбы этому даже рады, их карма улучшается, а карма людей не ухудшается. С тех пор часто балую своих мужчин… – снимая с отдохнувшего пирога льняную салфетку, призналась Ксения. – Не знаю даже, что сказать. Однажды Никита привёл тебя в театр. Мы растягивали, а вы с Игорем тихо шкодили. Ты нарисовала на камне солнце в веснушках, на что твой отец заметил: так больше на правду похоже…

– А я что там?.. – вытянув вперёд мокрые, хоть выжми, ладони, влетел на кухню Игорь.

– А ты яблоко с ветки сорвал, и оно у тебя в руках покраснело! – с удовольствием доложила Ксения.