Семён Ходоров - Иосиф и Сталина

Самое интересное заключалось не столько в разработанной технологии, сколько в устойчивой непрерывности самого процесса. Вот и сейчас, когда вконец обессиленный Марк закончил трёхчасовую работу и мечтал, даже не поспать, а просто выкурить вожделенную сигарету, Соня, с виновато опущенными глазами, принесла новую порцию для стирки. Круговорот постирушки в природе тяготел к своему непрерывному повторению, циклично уменьшая количество выкуренных сигарет и гипотетически увеличивая, таким образом, продолжительность жизни доктора Марка Перельмана. Несмотря на это, он всё-таки раскрыл пачку любимого «Беломорканала», намереваясь вытащить папироску. Но уберечь его прокуренные лёгкие решила своим внезапным появлением бабушка Малка, в дрожащих руках которой Марк увидел два очередных таза детского бельишка. Раскрытая пачка папирос выпала из рук вконец расстроенного хирурга. У него непроизвольно вырвалось:

– Бабушка, милая! Когда же это, наконец, закончится? Не то, что вздремнуть часок, а даже покурить не могу.

– Марик, дорогой, – прижала палец к губам бабуля, будто скрывая какую-то важную новость, – да ты и оглянуться не успеешь, как дети вырастут. Время движется вперёд намного быстрее, чем нам хотелось бы. Трудности забудутся быстро, сами по себе. Так что старайся беречь в памяти самые значимые и приятные моменты в развитии своих младенцев.

В справедливости слов многоопытной старушки Марку предстояло убедиться лишь через несколько десятков лет. Пока же из кухни послышался жалобный голосок Сони:

– Марик! Ты не забыл, что подошло время гулять с малышами

Многодетный отец знал, что за этой малозначащей фразой скрывался глубокий только ему ведомый смысл. В то трудное для цивилизованной жизни послевоенное время отечественная промышленность не выпускала колясок для троих маленьких пассажиров. Просто счастье, что сосед, работавший столяром на деревообрабатывающей фабрике, в качестве подарка соорудил громоздкую повозку, с трудом вмещающую трёх младенцев. Перегородок в этом транспортном средстве не было, и поэтому тройняшки чувствовали себя в ней, как жильцы в коммуналке на общей кухне. Сама по себе коляска была достаточно тяжёлой. Когда же она загружалась маленькими пассажирами, в роли самобытного рикши могла выступать только мужская сила, принадлежащая их отцу. Повозка этой самодельной конструкции была неустойчивой, слабо манёвренной и на любом повороте могла опрокинуться. Поэтому, при транспортировке детей следовало соблюдать особую осторожность. За долгие месяцы этим искусством Марк овладел в совершенстве. Поэтому, вывозить детей на свежий воздух мог только он. Когда же ему приходилось задерживаться на какой-либо операции до конца светового дня, то Марк вывозил детей гулять даже при наступлении темноты.

Сегодня же тройняшкам повезло, их ежеминутно зевающий папа вышел с ними на прогулку, когда блики солнечного света ласково касались их симпатичных мордашек. По возвращению домой Соня, стараясь не смотреть в глаза измотанному супругу, с трудом вымолвила:

– Извини, Марик, что напоминаю, но наступило время купать детей.

Сказанное означало, что Марк снова должен набрать из колонки несколько вёдер воды, нагреть её, поочерёдно (три раза) заполнить водой жёлтую пластмассовую ванночку и затем охладить её точно до температуры 36 градусов. Всё это занимало не менее полутора часа по времени и отнимало неизмеренное количество жизненной энергии.

Титаническая непрерывная домашняя работа Марка рано или поздно должна была привести к какому-нибудь непредвиденному коллапсу. Сбой произошёл ночью в операционной. Марк проводил удаление небольшой опухоли на почке у молодой женщины. После того, как анестезиолог ввёл наркоз, доктор Перельман начал операцию привычным разрезом вдоль срединной линии живота. Затем, перекрыв почечную артерию, он начал проводить резекцию опухоли. Вдруг закружилась голова и он не мог припомнить, куда поставил зажим несколько минут назад. Скальпель выпал из рук (хорошо, что не в открытую полость живота, а на пол), глаза мгновенно слиплись и он практически погрузился в сон, облокотившись на грань операционного стола. Звук, выпавшего из рук хирурга скальпеля, одновременно услышали врач, обеспечивающий безболезненность операции и медсестра, ассистирующая Марку. Анестезиолог Валерий Беляев молниеносно оценил создавшуюся ситуацию и, не имея права покидать свой пост у изголовья оперируемой, тут же приказал медсестре: