Владимир Калинин - Зелёный луч

Любой разговор командированных мужчин, оказавшихся вечером один на один в гостиничном номере, заканчивается разговором о женщинах – это наблюдение Игорь сделал уже в первые месяцы своей кочевой жизни. Рано или поздно бывшие студенты также должны были придти к этой теме. И вот, о какой бы симпатичной девушке из курса ни вспомнил Игорь, все они оказывались Вадику тоже известными, а некоторые, оказывается, были даже его интимными знакомыми.

– Сапожкова? Да, пару раз переспал с ней. Ничего бабец, правда? Тюфаева? Хм, с этой ещё интереснее получилось. Колбасьев… Помнишь Колбасьева? На пятом курсе они с Тюфаевой уже как муж и жена жили, вот-вот свадьба должна была состояться…

Вадик полусидел-полулежал поперёк кровати в обычной своей позе, вытянув перед собой длинные ноги, и, борясь с послеобеденными отрыжками, продолжал свой рассказ:

– Я был у него на даче, до свадьбы у них оставалось что-то около недели. Вечером пошли с ней пройтись, тут её и прорвало: начала мне в любви объясняться. Аж до истерики дошла: «Не люблю его, вот обручальное кольцо, хочешь – выброшу?» И снимает кольцо с пальца. Я думал, это она так, пугает только, а она, действительно, зашвырнула кольцо в снег. Пришлось потом долго его искать, насилу нашли. Такая дурёха, особенно когда выпьет. Колбасьев показывал мне одну фотографию: она там голая, на диване с бокалом вина позирует…

Игорь слушал, качал, посмеиваясь, головой: вот, мол, чем вы занимались в институте, – когда же вы учились! На самом деле, он в этот момент был полон самой постыдной, самой отвратительной зависти, от неё даже болела душа – у него-то ничего такого в студенческие годы не было. Да, он завидовал, чего греха таить, завидовал, но верил лишь половине того, о чём рассказывалось. Что было в этом человеке такого, на что могли «клевать» красивые бабы! Ну рост, голубые глаза, зубы. Но запах изо рта и привычка говорить, словно проволоку изо рта тянет! К этому, маленький, слабый подбородок, из-за которого голова напоминала знаменитую редьку хвостом кверху. Всё так – и ведь «клевали» же! Не всё было враньём, были, действительно, были такие, которые – сам видел! – приходили к нему, подолгу разговаривали и просиживали рядом с ним на лекциях. Те самые, которые при попытке Игоря познакомиться и сойтись с ними поближе, почти тотчас «отшивали» его.

Ещё в полёте Игорь рассказал Уткину о том, что познакомился с Людмилой, и в нескольких словах рассказал об их первой и единственной пока встрече. «Не надо было говорить об одиночестве», – заметил Вадик. «Но если это самая важная правда обо мне!» – возразил Игорь неуверенно. «Не надо правды», – улыбнулся Вадик жалостно-снисходительно.

Уткин должен был вскоре жениться, будущая жена писала ему довольно часто. Гуляя вместе по городу, Вадик и Игорь, заходили порой на почту, спрашивали письма до востребования – Уткину подавали, как правило, письмо или два. Игорь на его месте тут же нетерпеливо вскрыл бы конверт и прочитал письмо, а Уткин, не торопясь открыть и прочесть, улыбаясь, холодной рукой отправлял письма в карман, демонстрируя на глазах у товарища то ли завидную выдержку, то ли холодную же пресыщенность успехом у женщин. Он и здесь на Севере пользовался успехом у известной их части.

Одним субботним вечером Вадик и Игорь сидели вдвоём в ресторане, когда к ним подсели две местные. Одна, постарше, она работала посудомойкой в кафе «Волна», с грубым, простоватым лицом и мощным торсом, сидевшая напротив Вадика и ставшая объектом его знаменитого гипноза, также не сводила с него глаз.

– Красивые губы. Такие губы хорошо целовать, – объяснила она молодой соседке свой интерес и облизнулась плотоядно.

Контакт был установлен, интерес был взаимный – Вадику срочно потребовалась койка в одноместном номере. Удалось уговорить одного сослуживца уступить ему на одну ночь свой номер, тот потребовал только сменить постельное бельё. Игорь встретил Вадика на лестничной площадке в тот момент, когда тот скрытно от администрации гостиницы переносил простыни и наволочки с одного этажа на другой, и по-дружески, сочувственно ему улыбнулся – ответом был холодный, почти враждебный взгляд, взгляд хищника, занятого преследованием своей добычи. Рано утром Уткин вернулся в их общий номер усталый и, ложась отсыпаться, сообщил Игорю, что отблагодарил «даму» десятью рублями. Через несколько дней от общего их знакомого Игорь услышал о другой цифре, пять рублей, – он промолчал, не стал выдавать товарища и ловить его на мелком вранье.