Василий Подкованный - Грань дозволенного

Я родился и вырос в Москве, где можно найти всё, что хочешь. Это подтверждали толпы людей, стекающихся сюда со всей России. Они бились и рвались тут, чтобы ухватить кусочек жилплощади в одной из новостроек, активно строящихся по всей Москве. Мне это досталось даром, но особо радости в этом я не видел – сколько себя помнил, не любил этот кипящий котёл.

Поэтому не понимал, как семьи многих моих одноклассников бились в бесконечных кредитах, как рыба в сетях, чтобы, потеряв с десяток лет своей жизни получить однушку где-нибудь на окраине, посреди миллиона таких же серых бетонных клетушек.

Из огромного количества вариантов и возможностей, что давала мне Москва, я никак не мог определиться, что нужно мне самому. А время продолжало своей неспешный ход, и всё так же по утрам я просматривал новостную ленту по утрам, трясясь в вагоне метро.

Спустя неделю, я как обычно плёлся по коридору в сторону класса. Как всегда – слишком рано, чтобы выспаться. Уже собираясь потянуть ручку двери, как навстречу мне вывалился мой горемычный товарищ по парте – Миша «Димедрол» Дементьев.

– Ты где мотаешься, блин? – простужено пролаял он, впопыхах подавая мне руку.

Я отшатнулся от него, смерив настороженным взглядом. По своему обыкновению, я приходил в школу одним из первых. Нет, я не был жаворонком, и стахановцем тоже не числился. Причина была прозаичнее – приходящая в это же время староста, и её аккуратные, чистые, как свежевыстиранная рубашка, конспекты, спасающие меня от засилья преподавателей. Особенно – от физички Марьи Юрьевны, что снилась со своими законами Ома и прочими Борами-Фарадеями даже самым отпетым разгильдяям. Именно таким был Дементьев, а потому увидеть его здесь в такой ранний час было, как минимум, необычно.

– А что случилось-то? – удивленно протянул я, пожимая руку в ответ. – Чего в такую рань приполз?

– Так тебя дожидаюсь, – словно озаренный воспоминанием, Дементьев хлопнул себя по лбу. – Меня тут историчка прижала, не поделишься конспектами?

Я молча достал из рюкзака тетрадь, протянув её Мише.

– Дай Бог тебе здоровья, – кривляясь, на манер старух-нищенок возле метро, елейно проскрипел он.

– Как допишешь – вернешь.

– Нет, блин, на туалетную бумагу пущу, – передразнил Мишка. – Самое им место. И чего тебе эта история сдалась, технарь хренов?

– Пошевеливайся давай, а то самому скоро понадобятся – сегодня опрос.

– Умеешь ты испортить настроение, – словно подавившись лимоном, скривился «Димедрол». – Сегодня, кстати, должна новенькая заявиться.

– Это какая? – переспросил я.

– Обыкновенная, с штанами, – раздраженно осадил Мишка, зло сверкнув глазами. – Сам же мне про неё рассказывал, а сейчас глазами хлопаешь.

– А, ты об этом…

Честно сказать, времени прошло изрядно, и я успел забыть про разговор, слышанный тем утром.

– Ага. Ну ладно, бывай, – Круто развернувшись, Дементьев удалился на задние парты.

Я, быстро переписав конспекты, сёл на своё место. Из-за мглистых туч, наконец, показалось солнце – бабье лето в этом году было как шкура зебры, чередуя теплые и холодные дни. На часах было двадцать минут девятого, когда порог кабинета переступила классная, принявшись заполнять журнал. До начала урока оставалось каких-то десять минут, а новенькой всё не было видно. Моя голова принялась клониться набок, глаза слипались. Семь минут, пять, три, одна…

Звонок заставил меня нехотя разлепить глаза, уставившись перед собой. Гул стих, все взгляды, отвлекшись от социальных сетей, устремились в сторону доски, у которой стояла новенькая.

Она была нашей ровесницей, хотя казалась чуть старше. Высокая, статная. С каким-то вызовом смотрела она на класс светло-голубыми, слюдяными глазами. Каштановые волосы были собраны на затылке в греческий узел. Школьная форма сидела на ней, как влитая, ладно облегая и подчеркивая всё прелести молодого, пышущего здоровьем тела.

– Ребята, вы, наверное, уже слышали, что к нам переводится новенькая, – постучав по столу папкой с бумагами, Елена Пална встала, выходя вперёд. – Представляю вам Станиславу Ясеневу – с этого дня она будет учиться с вами, так что прошу любить и жаловать.

По классу пробежал шепоток. Староста хмыкнула.

– Ну что ж, – Классная дама замялась, но через мгновение уже бойко продолжала. – Садись где хочешь.

Девушка коротко кивнула, после чего проследовала на первый ряд, присев впереди меня.

– Ну, а теперь вернёмся к теме нашего урока, – Классная раскрыла журнал…