Игорь Сотников - Жилбос. Девушка из будущего

И вот я, заранее переделав все свои дела, занимаю своё место на кресле перед телевизором, к которому заранее были подтянуты на тележке разные съестные припасы и только для меня понятная жидкость в графине (кто знает, сколько этот эксперимент продлится, правда предположить можно – пока есть эта жидкость в графине), затем, чтобы ничто меня не отвлекало, отключаю всю связь с внешним миром, или всё же на первый раз делаю для себя небольшие допущения, ставлю на вибрацию сигнал телефонный звонок, – но только сегодня, потому что в первый раз и непривычно, – затем беру с волнением пульт от телевизора и не спешу его включать, глядя в тёмный экран телевизора.

– И что же скрывается в этой твоей бездонной глубине? – вглядываясь в эту тёмную глубину, в которой живёт и скрывается своя бесконечность, задаюсь вопросом я. И спустя сразу нахожу ответ на свой вопрос. – Своя вселенная. – И то, что я уже начал находить ответы на свои вопросы, приободряет меня и я, взглядом обращаюсь к пульту, чтобы с помощью его определить свой начальный выбор. И как сейчас же мной с горечью выясняется, то выбор на самом деле не столь и большой, по крайней мере, на начальном этапе. И хотя я не большой поклонник телевизора и как многие сейчас, больше нахожусь в виртуальном мире интернета, тем не менее, я примерно знаю, что за каждой кнопкой телевизионного канала, где-то до десятого, прячется.

– Так не пойдёт. – Решаю я. – Жизнь построена на случайности встреч и значит, мой выбор не должен быть предопределён моими знаниями. – И я тут же, не глядя, нажимаю одновременно две кнопки на пульте телевизора. А тот паразит, моргнув, тоже выдерживает паузу и видимо даёт мне время одуматься и пока ещё не поздно, изменить свой выбор и переключить канал. Но я твёрд в своём решении, и даже не шелохнулся, сидя в одном положении. – Ну, ты сам этого хотел, так что пеняй только на самого себя, за этот свой выбор. – Что-то там пискнуло в телевизоре, передавая мне это своё пожелание. И только телевизор так красноречиво меня предупредил, гад, как я всё понял за его извращённую своим внутренним содержанием микроскопического размера, всю в микросхемах душу – он решил повлиять на моё решение, со своего экрана наслав на меня субтильного вида типа, к которому у меня точно не возникнет никаких вопросов, с ним всё и так красноречиво ясно. Его стезя, финансового аналитика и эксперта, предопределена его унылой физиономией без следов живости на ней, и только уши-лопухи оставляли ему шанс быть замеченным какой-нибудь болтушкой, которая без умолку, не переставая болтает, и оттого, что никому не даёт вставить слово в разговор с ней, растеряла всех своих слушателей. А тут такой шанс быть выслушанной.

– А может он (телевизор) действовал так, как и нужно было, со свойственной ему расчётливой объективностью, с которой я, в отличие от него, в любой момент могу соскочить. – На одно лишь мгновение меня посетило сомнение. – О чём он прекрасно знает – в его памяти, что-то мне подсказывает, уже отложились памятливые воспоминания о том, каким каналам я отдаю предпочтение (сам же отметил их, как любимые). И я, по его мнению, подспудно желаю увидеть на его экране такое телевизионное лицо, чтобы при виде него у меня в голове и не смогло возникнуть вопросов: «А отчего мне такое счастье?» и «Почему именно я?». А как только она знаково подмигнёт мне: «Чего сидишь, бери и пользуйся», то я обо всём и об этих своих экспериментах с вопросами в момент забуду и приму этот дар телевизионных небес. А это всё наводит на весьма глубокую мысль о том, зачем и для чего в итоге вся эта моя вопросительность была мне нужна.

И хорошо, что вся эта сомнительная глупость долго во мне не задерживается, а то бы на каждый мой вопрос тут же рождался свой контрвопрос, и тогда уж точно никакого бы толку не было, таким аналитическим образом проявлять свой интерес к жизни. И я, пропустив мимо себя все эти навеянные видом телевизора мысли, – а он мне некоторым образом дорог, ведь я ради него в поте лица трудился и не пожалел для его приобретения часть, а может и целую зарплату, – вернулся к своим прежним взглядам на него. А они всё больше были суровые и жёсткие.

– И я не потерплю, – вознегодовал я, – чтобы мне кто бы то ни было указывал, и контролировал мои действия. И я, забыв о графине, упираюсь взглядом в экран телевизора и начинаю выискивать, за что бы можно уцепиться в этом типе. Ну а при должном настрое и желании, всегда можно найти чего хочешь. И я спустя глоток из рюмки, сумел-таки настроить себя на нужный лад и, откинувшись всей спиной на спинку кресла, включив в помощь своё воображение, вернулся в прежнее русло своего начального рассуждения.