Максим Бодягин - Душеед

Я считаю, что мы не можем послать в город Кромма, потому что не можем им рисковать, пояснил Эссеу: нам он куда нужнее тут. Если Фахрут заражён, то он может заразить и Кромма. А если Освободителю удастся найти машину снов, он сможет погасить эпидемию в зародыше дистанционно, не подвергая себя опасности.

Кромм старался сохранять на лице вежливую мину, но внутренне съёжился. Участвуя в разговоре, он чуть не выдал себя, чуть не признался, что никакой душеед не может заразить его после того, как его тело изменил Протей. Эта фраза почти вылетела из его рта, но он успел прикусить язык в последний момент. Адреналин шибанул в голову, тонкая струйка пота пробежала вниз от виска. Кромм встал, прошёл к окну, присел на подоконник и выглянул в открытую створку. На лужайке перед домом четыре девочки прыгали через длинную двойную скакалку и скандировали смешную детскую кричалку. Кромм посмотрел на их светлые кудрявые головы, светящиеся в лучах утреннего солнца, и сказал: если я найду машину снов, то автоматически решу сразу две задачи. Узнаю, закрыты ли врата, и смогу исцелить этого вашего Фахрута. Проблема в том, что для того, чтобы найти машину, мне нужно время. Владыка Эссеу, вы как-то говорили, что мистериумы о ней могут находиться в Большой Сеэре?

Да, кивнул старый буамакан: это селение, где живёт много акторов и музыкантов, они находят вдохновение в исторических сюжетах. Они же всё время ищут драму, им нужна буря страстей, поэтому так вышло, что значительная часть мистериумов о прошлых временах сама собой сконцентрировалась в светоче Большой Сеэры. Погодите, владыка знания, запротестовал Кромм: вы ведь говорили, что лучше читать тайные мистериумы, те, что не подвергались позднейшим редакциям? А я слышал, там целая система доступа, специальные помещения, скотадии какие-то.

Да нет там ничего этакого особенного, в скотадиях, засмеялась буамини Элеа: Кромм, скотадий – это просто тёмное помещение, где ты живешь три недели на хлебе и воде. Потом тебе приносят светильник и тот тайный мистериум, который ты хочешь изучить. Ты его можешь там всю жизнь читать, если захочешь, но всё это время тебе придётся сидеть на хлебе и воде. Ах, да, записывать нельзя, только запоминать наизусть.

Дорогая Элеа, у меня такое отвращение к разного рода тюрьмам, ты и представить себе не можешь, скривился Кромм. Буамы улыбнулись и переглянулись, после чего в разговор деликатно вступила Эумене: скотадий – это не тюрьма, Освободитель, там даже замка на двери нет, и это худшее из испытаний. Когда ты ешь только чёрствый хлеб, размачивая его водой, а за незапертой дверью, в светоче, люди едят жареное мясо и пьют вино. В скотадии испытывают твой дух, готов ли ты ради знания пожертвовать хотя бы своим уютом.

Послушай, затрини, с горячностью ответил Кромм: я в своей жизни такое говно жрал, на которое нормальный человек даже смотреть не сможет, меня хлебом с водой не напугать. Но просто у нас нет этих трёх недель, вы же все это понимаете, да?

Ничего, мягко сказал Эссеу: я напишу для тебя специальное письмо, чтобы буамы Большой Сеэры сделали ради тебя исключение. Я редко проявляю свою власть таким грубым образом, но тут действительно особый случай. У затрини Эумене как раз дела в тех краях, она сопроводит тебя. Заодно, в дороге вы ближе познакомитесь.

Фахрут лежал на продавленном диване у раскрытого окна, раскинув руки и ноги, и чувствовал, как по телу струится пот, хотя жара в Убойке стояла не такая сильная, как в Нахальной слободке, которую милиция разгромила на прошлой неделе, и которая долгое время служила Фахруту пристанищем. Убойка была таким же отвратным гетто, но занимала всего две улицы, примыкавшие к бывшим бойням, в которых теперь выращивалось искусственное мясо – основная пища рабочих климатических установок и прочей городской бедноты. Мясные фабрики сбрасывали излишнее тепло через большие воздуховоды, наполняя жаром эти две улицы, узкими ущельями прорезавшие большое складчатое тело ледяного города с севера на юг. Когда-то здесь жили нормальные горожане, но постепенно они переехали выше по склону в более приличные кварталы, а Убойку прибрали к рукам всякие мутные типы, в основном, самогонщики. Они же содержали уйму крохотных заведений, где посетителю предлагалось не только надраться до скотского состояния, но и переночевать, чтобы не попасть в пьяном виде в лапы городской милиции, которая мигом снимала с любителей алкоголя все социальные баллы и отправляла на принудительные работы.