Сергей Бойко - 1991. Дивный сон. Рукопись, найденная в тюремной камере

Видимо то, что никаких реальных помех и угроз «партизану» Вольдемару не было, он переполз через рельсы еще не убранного крана, подобрался к груде битого кирпича, выбрал осколок по руке, прикинул расстояние и швырнул свою «гранату» в окно первого этажа.

Звон стекла разбудил сторожа. Он вскочил на ноги, заметил ребят и закричал страшным со сна голосом. Ребятня бросилась наутек.

Волька остался лежать на своем месте. Он видел, как носится сторож, безуспешно пытаясь поймать кого-нибудь, как ребята ловкими перебежками покидают строительную площадку, как суетится друг Сергей на бетонных плитах, не решаясь прыгнуть вниз. Сторож тоже заметил его. И тут Сергей прыгнул. Он, наверное, зацепился ногой, потому что перевернулся и упал навзничь. И не смог подняться. Даже не попытался. Это очень удивило и разозлило Вольдемара и он крикнул:

– Серенька! Дурак! Спасайся!

Но ни сторож, ни друг Сергей не обратили на этот крик никакого внимания: Серенька лежал, а старик стоял над ним. Вольдемар вышел из своего убежища и подошел, изображая из себя постороннего. Но сторожа обмануть было невозможно, и уже через секунду он крутил Вольдемару ухо, ругался матом и все время пытался узнать, – мальчик никак не мог понять, что именно.

– За что? – дышал на него сверху сторож. – Ты думаешь, гад, ты стекло разбил? Ты меня под монастырь подвел, сукин сын! За что мне все это? Полному кавалеру Славы! Отвечай – за что?

Волька морщился от боли, но не кричал, скулил потихоньку, чтобы не привлекать внимания, чтобы никто не заметил его унижения. На площадку уже заглядывали взрослые, подъехала карета «скорой помощи», и постанывающего Сергея на носилках отнесли в машину.

– Скажешь, нечаянно – да? – не отпускал Волькино ухо сторож.

– Не!

– Что – не? Специально? Хулиганил?

– Не, дяденька! Пусти, больно. Чтобы взаправду было. Как жизнь!

– Что – взаправду?

– Чтобы страшно. Как война. Чтоб взаправду.

– Ах, чтоб страшно? Чтобы как война? А потом – дяденька, пусти? На-ка выкуси! Раз так – отвечать будешь по законам военного времени!

И сторож за ухо потащил Вольдемара со стройплощадки.

– Куда вы меня?

– Куда, куда! – передразнил сторож. – К стенке!

Он вывел Вольдемара на траекторию улицы и пинком отправил в полет. Волька совершил посадку около палисадника, осознал свободу и ощутил радость и облегчение.

Понять и оценить по достоинству Вольдемара могли бы только трое: прославленный театральный мыслитель К. Станиславский, философ имени, мифа и числа А. Лосев и юный филолог Ф. Ницше, – других не знаю. (Миф – это магическое имя истории.)

Государственный праздник. Весной или осенью – сейчас уже трудно сказать, да это и неважно, если стоит хорошая погода, а люди хотят радости и веселья, и препятствий этим порывам нет никаких.

Одно из праздничных мероприятий проходило на городском стадионе. Стадион был устроен в низине, и юный пионер Вольдемар еще с лестницы, спускавшейся к трибунам, увидел на беговой дорожке битву былинных витязей с врагами и заторопил родителей.

Город был древний, с памятниками и традициями, посещаемый кинематографистами разного рода, и подобные действа нередко веселили затосковавшего в труде горожанина.

На богатырей они опоздали: когда они занимали свои места – в самом низу, прямо перед барьером по беговой дорожке неслась тачанка, запряженная тройкой вороных, за ней скакали на непослушных конях «буденовцы», а следом выкатил неторопливый зеленый броневик с человеком наверху. Уже так называемые «буденовцы» произвели на искушенного знаниями Вольдемара удручающее впечатление: лошадь одного почему-то все время норовила идти боком, другая понесла своего ездока прямо на зеленый газон футбольного поля, остальные перепугано шарахались от громогласных трибун и громкоговорителей и припадали на задние ноги…

«Броневик», подрагивая своей фальшивой броней, приближался к Вольдемару. На «броневике» стоял мужчина, неудачно загримированный «под Ленина». Волька отчетливо разглядел его бугристый «лысый» парик, нарумяненные щеки, и кривящиеся от напряжения, как бы ухмыляющиеся губы. В протянутой вперед руке мужчина мял свой огромный картуз. Волька готов был сгореть со стыда за такого «Ленина», когда, в довершение всего, мотор спрятанной в зеленую фанеру машины неожиданно заглох, и она остановилась прямо напротив Вольки. Мужчина при этом клюнул всем телом вперед и чуть не сверзился вниз…