Илья Крушевский - Стекляшка

– Лоботомия на завтрак? Спасибо, сдачи не надо. Вот мой мозжечок на чай.

По лианам скачут наши бывшие сограждане по Союзу. Лучше сказать, товарищи по несчастью. Приехали готовить город к очередному визиту солнцеликого. Ну и немного метро повзрывать.

Бух, бам, бац – крики, кровь, аплодисменты, овации! Итак, за беспрецедентную работу по дереву награждаются петербургские чиновники! Авансом. Благодарные зрители поднимаются на сцену, чтобы вручить победителю букет из двух гвоздик.

Ах, нет, это какое-то пьяное тело пытается удержаться на плаву. На часах нет и десяти. Ох уж эта аристократия с шампанским и креветками на завтрак! Кажется, господин поставил себе сверхзадачу. Похлеще ницшеанского канатоходца. Хриплыми завываниями незнакомец встречает ту же судьбу. По его грязной изорванной куртке накрапывает дождь.

Долой уроки биологии. Выйти сухим из воды не получится. Я же не комок жира с сальным ебальцем, по-партизански пердящий в мягкие стулья Мариинского дворца днями напролёт.

Остановка. Стеклянные бутылки водят хороводы вокруг помойки. Ловлю суровые взгляды седых женщин с сумками на колёсиках на татуированных руках. Какой хер вышвыривает на улицу этих механических киборгов с повышенной грузоподъёмностью и заставляет стремиться не пойми куда?

Переполненный автобус. Гуляш из человечинки в консервной банке по ГОСТу. Героически уступаю старухе место. Однако в гонке за сколиоз побеждает спортсмен из Средней Азии. Но что это! Кондуктор дисквалифицирует атлета. Спорить не стал. Может, широкоплечий арбитр напомнил ему лысых двухметровых шпал, которые онанируют на свастику, пока в соседней комнате их мамаши текут от просмотра телевизора. Президент забил восемь шайб – о да… Вован сыграл на рояле – боже, быстрее!

Когда карга всё-таки смогла водрузить рыхлое мяско на автобусный пьедестал и упиться только что обретённой властью, из дряблого рта посыпались столь свойственные людям старым и никчёмным обвинения в адрес всего мира. По-видимому, недооценивающего без малого антикварную ценность рассыпающихся костей.

Жизнь – цирк, а я, блядь, клоун. Развлекать неблагодарную публику? Номера семи миллиардов просмотрены и изучены до дыр в печени. Хм, а что в буфете? Эпидемия, революция, война – фу, уже приелось.

На сцене появляется гвоздь программы – вопрос «Зачем?». Как нейрохирург, вооружённый пластиковым ножичком из детского кулинарного набора, пытаюсь удалить рудиментарное образование. Дабы моя губка с серым веществом не засохла раньше времени. Время, конечно, придёт. Но прежде вы у меня запоёте. Ваша скромная, красивая, невинная и тупая, как ангелочек, жизнь ещё снимет трусики. Познакомит, так сказать, с ассортиментом её венерических заболеваний.

3 марта

Извини, вчера я вспылил. Не отказываюсь от своих слов, но историю стоило начать с самого начала. Но где это начало? Где начинается инертное движение, называемое жизнью?

4 марта

УТЕШИТЕЛЬНЫЙ ПРИЗ

– Я пересчитал зарубки на стене. Всё, пора.

– Я не пойду.

– В смысле?

– Ничего не спрашивай.

– Давай поторопись. Уже кричит, слышишь? Тебе правда не надоело торчать среди этих сырых красных стен? Хуже точно не будет.

– Надейся…

– Да что ты вцепился в эту верёвку! Собирайся!

– Последний раз повторяю: я не подписывался на эту чушь. Нечего было нажираться в Новый год. А теперь заткнись. Я о-ста-юсь.

– Да иди ты к чёрту…

– Надеюсь, она не верит в бога.

– Заткнись! Трусливое животное. Да, животное! У тебя даже имени нет. Думаешь, тебя не забудут? Будут плакать вечерами? Да тебя закопают в коробке из-под обуви около больницы. Под деревом, куда ходят ссать санитары на перекуре!

– Пускай.

– Что ты делаешь?

– Разве это не очевидно? Вешаюсь.

– Убери эту верёвку с шеи!

– Или что?

– Или я уйду.

– Этого я и жду. Не кончать же себя на глазах брата. Ты потом всю жизнь будешь вытирать сопли о жилетку психотерапевта, нытик. У меня тяжёлая психологическая травма, бла-бла-бла. Хоть сможешь оправдать собственное ничтожество… Жизнь – это лотерея без победителя. Лучше сразу признать поражение, чем изо дня в день трястись и ждать результатов. Надежда. Бессонная спутница неудачников. Споткнись ты на минной растяжке, эта сука будет нашёптывать, что взрыва не будет. Утешительный приз у всех один – двухметровый ящик, плевать, из цинка или цельного дуба, – и пятизвёздочная яма в холодной земле. Всё включено, ведь ничего уже и не надо. А теперь скажи: кто из нас трус? А? Прости. Погорячился. Не лучшее прощанье… Хотя сравнивать не с чем. Ладно, хватит реветь. Я всё равно примерю этот шарфик. И, кажется, тебе пора. Видишь свет? Ступай же.