Наталия Рай - Верна – дочь боярина. Так могло бы быть

– Добро. А что с вооружением?

– Вооружение в исправности. И все трое кузнецов наших работают на износ: что было в сражении повреждено, уже починено и возвращено воям. А теперь они готовят новое: и пики, и копья, и пищали, и метальницы – да всё, что перечислять. У каждого мастера есть по два подручных, так что хотя и частокол важен, но и кузнецов без помощников оставить негоже.

– С припасами для боя как?

– Всё есть, боярин. Аль я зря тут поставлен?

– Ну, не ершись. Не спросил бы я, тоже счёл бы ты это неправильным Разве нет?

Старший дружинник слегка ухмыльнулся.

– Как кони?

– Кони все накормлены, напоены, вычищены, все в конюшне. При них дежурные коноводы постоянно, так что с лошадями всё хорошо.

– Что с запасами для людей?

– Месяца на два обеспечены отлично. Вдобавок к тем запасам еды, что присланы с обозом, лесорубы наши ещё нескольких оленей да кабанов уложили. Сейчас поварня занимается их разделкой и заготовкой.

– Коптят?

– Не только. Я в это не вмешиваюсь, старшему их доверяю. Он отлично знает, что ему каждый божий день нужно кормить несколько сотен здоровых молодых мужчин. Пока на него нареканий не было ни от кого. Аль у тебя есть нарекания?

– Нет. А водой мы обеспечены хорошо?

– А как же! Колодцев у нас выкопано аж пять, под стенами, да посредине двора – главный, самый большой. Водоносы поварню водой обеспечивают непрерывно.

– Ну, давай сходим, своим глазом на всё и на всех поглядим. Может, есть какие просьбы у кого, либо недостача в чём возникла.

Феодор вернулся с обхода крепости очень поздно. Настолько, что первым делом спросил у младня, оставленного при Верне для исполнения её поручений, не легла ли она ещё. Младень ответил, что нет. И нет, от вечери отказалась. Отца ждёт.

– Так и сказала, что ждёт?

– Так и сказала. Когда я у неё спросил, подавать ли.

– Сам-то ты поел?

– Да, я поел. Мне принесли я и поел. Делать всё равно нечего. Ничего мне боярышня делать не велела, ни за чем не посылала, так и бездельничаю весь день.

– Не бездельничаешь, а терем охраняешь.

Младень грустно ухмыльнулся – так-то оно так, только что тут охранять, внутри крепости. Свои-то не станут в терем ломиться.

– Ладно, вели трапезу подавать, а я к ней. Туда пусть несут.

Младень радостно кивнул и умчался со всех ног. Феодор ещё до светлицы не дошёл, а его уже как ветром сдуло.

Феодор успел стукнуть в двери Верниной светлички только один раз, а дверь уже распахнулась.

– Прямо у двери ждёшь?

– Нет. Но твои шаги издалека слышно.

– Да, тут такая тишина, что и мышь пробежала бы, так был бы грохот. А я всё-таки в воинском облачении. На всякий случай.

– Дай Бог, чтобы случая этого не было больше.

– Дай Бог.

Феодор помолчал:

– Ты хоть обедала?

– Не хочется.

– Негоже голодом-то сидеть. Сейчас вот трапезничать будем вместе. Я, признаться, и умаялся изрядно, и оголодал весьма. Хотя днём с воями и трапезничал, но дел невпроворот, так и не заметил, что ел и забыл, что. А зато мы частокол завершили, теперь в нём ни единой щёлочки не осталось! Завтра ещё стену поправим, где кочевники порушили при нападении, да прочие укрепления усилим от греха.

– Да ты садись, коль умаялся.

– А и то, чего это я стою?

Не успела Верна поудобнее устроить отца и усесться за столом сама, как примчался младень с едой. Стучал он осторожно, видимо, носком сапога, чтобы не уронить всего, что было у него в руках.

Верна хотела подняться не только затем, чтобы открыть младню дверь, но и помочь ему.

– Не надо, – остановил её Феодор, – он и сам отлично управится. Обучен сей младень, – продолжил отец вполголоса, дабы не баловать юное поколение излишними похвалами, – по высшей мерке. Князя обслуживал и нареканий не вызвал ни разу.

Верна пожала плечами и осталась сидеть. Младень споро и ловко накрыл на стол, вихрем вылетел в дверь и буквально тут же вернулся с кипящим самоваром. Но и помимо чая было чем запить обильную еду: и сбитни, и квасы, и морсы, и мёды, и водицы, и сыворотка с изюмом, и уваренный капустный сок, и кипрейный чай. Феодор и пил с удовольствием, да и ел споро – действительно оголодал. Верна же только для виду ковыряла в тарелке, посему еда у неё не особо убывала. Заметив это, отец огорчился, но не сказал ничего: дева уже взрослая, негоже ей замечания по пустякам делать. Бывают такие состояния, что ничего в рот не лезет. Придёт в себя, успокоится, снова будет есть как обычно.

Верна пыталась за отцом ухаживать, но младень был расторопнее и сноровистее: успевал подать Феодору потребное ещё до того, как боярин успевал попросить. Умел, действительно был великолепно обучен.