Наталия Рай - Верна – дочь боярина. Так могло бы быть

– Ты уже пила утренний чай? – не зная, с чего начинать разговор, спросил Феодор об обыденном.

– Да, батюшка.

– Как настроение?

– Как всегда.

– Ты, доча, не грусти уж так. Знаю, что убить, даже ордынца, напавшего на тебя, очень нелёгкое переживание. Все переживают. И я переживал. Тебе же должно быть ещё труднее. Но зато ты всех нас спасла.

– Я знаю, батюшка.

Все утешительные слова, которые мог бы ей сказать Феодор, были уже сказаны прежде – и им самим, и князем. И Верна соглашалась со всем тем, что они ей говорили, но легче ей не становилось.

– Больше не снится?

– Нет. Но я почему-то всё время, даже и когда не сплю, вижу эту струю крови, взлетевшую из-под моего копья. И хоть было то всего мгновение, а забыть не могу. И взгляд его растерянный…

– Воткни он копьё в твоё горло, уж будь уверена, не смотрел бы растерянно. А как смотрел бы – уж сама догадайся. От неожиданности он растерялся: мощных воев, дружинников, ожидал увидеть на стене, а увидел тебя. Тут каждый растеряется. А уж что смерть он примет от твоей руки – того тем более он не ожидал. А кровь хлестнула – так из горла твоего или любого иного человека, ордынца или нашего ратника, точно так же хлестнула бы. Видно, ты в жилу ему попала. Но ты жалеть его не смей! Разве они хотя бы раз наших людей – не воев, нет, детишек наших да жён, да матерей с отцами – пожалели?

Не было у тебя выбора. И прав князь Остромысл: Сам Господь тебя в крепость привёл и в том именно месте на стене поставил. Не на кого больше было Ему возложить это дело. Так что смирись с Промыслом Божиим и живи, как Господом велено.

Верна кивнула. Придётся жить. Вот только как это сделать теперь, когда она чужинца этого помнит так, словно всё произошло миг назад. И удастся ли когда забыть? Или надеяться на то, что время когда-нибудь всё же засыплет это видение пеплом либо пылью?

– Князь, когда с объезда новых крепостей воротится, домой поедет. И тебя к матери отвезёт. Пора уж и к свадьбе готовиться. Студёный месяц (декабрь) быстро пролетит, а там и просинец (январь) наступит, а вслед за ним и свадьба. Ростислав, небось, тебя уже заждался. Да и мы с тобой не чаяли, что твой, как ты считала, забавный побег, окажется таким долгим и наполненным событиями…

Верна опять кивнула. Вид её печального лица будил в сердце Феодора желание усадить её, как в раннем её детстве, на коленку и обняв, на коленке этой покачать, мурлыча ей одну из боевых песен. Почему-то именно эти песни ей нравились больше всего.

Но большая она уже, не согласится на отцовой коленке качаться. А, может, песенки послушать всё же захочет?

– Послушай, Верна, князь уехал в новые крепости, так что трапезничать вечером мне будет не с кем. Разве с тобой? А хочешь, я тебе потом песен военных спою? Ты любила их когда-то…

– Приходи, – кивнула дочь.

Феодор мягко улыбнулся дочери и собрался выходить. Крепость надо обойти, у людей узнать, что и как с охраной стены́ да и с прочими делами… Но уже на пороге оглянулся:

– Может, тебе нужно чего? Я велю прислать.

Верна отрицательно покачала головой. Отец вышел и отправился в обход по мастерским да по отрядам дружинников. Дел ведь действительно множество. Нападут ещё раз, не нападут – не суть. Всё всегда должно быть готово к отражению нападения. Эта крепость ведь на первой линии обороны, а ещё далеко не всё готово. Ещё узнать бы, что в двух остальных делается, как продолжаются там работы и не возникло ли каких нужд.

Так что Феодор первым делом пошёл к старшему дружины сигнальщиков – узнать, нет ли каких вестей из других крепостей. Вестей не было. Вернее, были, но это были вести обычные, о том, что всё спокойно и кочевников вблизи не видно. Ну, а коли так, то следует со всеми поговорить, может, нужды какие у людей возникли, пока князь в крепости гостил. Не до житейских хлопот Феодору было, всё это понимали, потому и дожидались, пока Феодор освободится.

– Князь недели через полторы-две воротится. А за это время, пока настоящие метели не начались, надо нам к зиме изготовиться. И первым делом частокол следует немедленно доделать.

– Там уже немного осталось. Со стороны степи уже всё поставлено, только в двух ещё местах остались прорехи, но люди работают все, даже некоторые из воев, кто силушкой не обделён, вызвались помогать. С самого рассвета обозы отправились в лес, а первый уже воротился и привезенные брёвна прямо с телег ставятся в частокол. Нападение стало самым лучшим погонялой. Люди и так не ленились, а теперь-то – тем более.