Лора Штейн-Скавронская - Путешествие в Ихгард

– Ты не понимаешь, что происходит? – наконец заговорил старик. – Не печалься, Феликс, это не нужно понимать, поверь мне. Чем быстрее ты это осознаешь, тем лучше.

– Что я должен осознать, ты же ничего не объясняешь? – развёл руками Феликс.

– Я тебе говорил, что все жители города живут Истиной Пророка, так вот, она ошибочна, там всё, от первой до последней буквы – ложь. Это единственное, что тебе нужно понять. Но тебе всё-таки нужно изучить конституцию, убедишься.

Варгас закурил.

– Почему ты такой спокойный? Тебя разве не смущает столь долгое заточение? Ты что-нибудь предпринимал? – спросил Феликс, и прилёг, заложив руки за голову.

– Зачем? – спросил старик. – Что мне там делать? Стану таким же сумасшедшим, как все. Это очень заразно. Будь осторожен.

– Но ты мог перебраться в другой город. Мир большой.

– А что в другом городе? Он менее сумасшедший? Расскажи о нём, – попросил Варгас.

«Что? Весело, прекрасно, мрачно, жизнеутверждающе, хах, как?»

– Ну, первое отличие, наверное, улыбка. Я привык улыбаться, местные порядки меня озадачили. Там люди радуются, шутят, смеются…

Едва проснувшись, Феликс подумал про завтрак и тут же поморщился, словно проглотил лимон. «Что же я так и буду всё время голодный? Чертовщина… Тосты мне, Пенни, тосты! И кофе, твой чудесный ароматный, умопомрачительный, восхитительный, сногсшибательный кофе. Но, главное змей не кормить, пусть, наконец, сдохнут, твари. Всю жизнь окружённый тварями из преисподней. Живого места нет, один яд. Они уже и во сны пробрались, плохо дело. Истина ложь. Отлично. А что не ложь? Какого черта делать, куда бежать?

Отец сидит в кресле, закинув ногу на ногу, читает газету, пьет кофе и изредка поглядывает на меня. – Феликс, прекрати витать в облаках, займись делом. Пора практиковаться. Зря я что ли такие деньги вложил в твое образование?

– Естественно, всё, что не касается бизнеса, является формой облака, так?

– Что ты несешь? Отложил газету. – Это тебя в университете научили дерзить?

– Ты сам меня туда отправил, чем недоволен?

Вздыхает. – Феликс, я все делаю ради тебя, пойми…

– Давай не будем, а? Ты делаешь ради себя, тебе чертовски нравится твой бизнес, и прекрасно, но меня от него тошнит. Неужели так трудно понять?

– Да ты ведь даже не пробовал! Переходит на повышенные тона. Лицо багровеет.

– Мне и не нужно пробовать, при одной мысли дурно, всё, хватит!

– Куда ты собрался? Разговор не окончен… А ну вернись! Встает и идет следом, грубо останавливает и трясет за плечи. – Да очнись ты уже, наконец, что за капризы? Неужели не понимаешь, кроме тебя некому. На кого я это все оставлю? Чем ты собираешься заниматься? Шататься всю жизнь по барам, с Джеком? Что молчишь?

– Я все сказал, добавить нечего.

Разозлился еще сильнее, его всегда бесило мое безразличие. Однако это ничего не меняло, попытки сломать меня не оставлялись ни на минуту. Мне всего двадцать семь, а сердце уже барахлит. Но он не знает… Дааа. Прекрасные мысли с утра, заметь, всегда. Шаблон сломай, придурок. Ладно, подъем, Истина ждет. Ого, и ты, дружок возбудился, я смотрю. Только облом тебе выйдет, не то место, не то время. Спи спокойно, мы что-нибудь придумаем».

Не спеша принял душ, оделся, спустился вниз, и сразу отправился искать лавку.

«Тишина, как всегда никого. Отдых для души, уставшей от жизни. Принудительной, мучительной, долгообязывающей, нервоизматывающей, змеешипящей. Джек сказал бы, расслабься, дружок, пойдем, взбудоражим, как следует общественность, удовлетворим их неиссякаемое любопытство покопаться в чужом грязном кружевном бельишке. Отец будет в восторге, гарантирую. Он и был в восторге, объявив домашний арест на месяц. Зато репортеры повеселились.

– Смотри, Феликс, какие цыпочки. За столиком сидели две девицы и поглощали сине-зеленые коктейли. Увидев нас, встрепенулись, поправили прически, выпрямили спины, как пантеры, заулыбались.

– Ну, да, ничего. Хочешь к ним?

– Конечно, а зачем мы сюда приперлись, просто пить? Это скучно. Не тормози. Джек уверенно, широко улыбаясь, утянул меня за столик.

– Привет девчонки, что за гадость вы там пьете? Поднял руку, тут же подскочил парень. – Шампанского, брат, самого лучшего.

– Один момент.

– Феликс, падай.

– Джек, Феликс. И почему такие девы одни? Где ваши храбрые рыцари?

– Рыцари только в кино, – сказала блондинка, и жеманно улыбнулась. Явно узнала нас. Стало скучно.

– Регина, а это, – указывая рукой на рыжеволосую, веснушчатую подругу, – Фанни.