Лора Штейн-Скавронская - Путешествие в Ихгард

Там всё так же сидела женщина, подперев голову рукой, и равнодушно смотрела ящик.

Шёл репортаж с улиц города, сообщалось о вопиющем случае на улице №14, с участием странного человека торгующего какими-то растениями, называющимися «цветы». Однако репортёр заверил, что граждане улицы могут не волноваться, инцидент исчерпан, человек изгнан из города.

Женщина никак не реагировала, ни одна эмоция не коснулась её сурового лица.

Феликс подошёл и по привычке улыбнулся. Равнодушие сменилось все тем же выражением удивления, страха и непонимания, – У вас всё в порядке?

– Конечно, мадам, я отлично выспался, а если ещё и поужинаю, буду совсем счастлив.

Нахмурилась. – Вы откуда?

– Просто путешествую, вчера был в соседнем городе, – сказал Феликс. – Простите, как вас зовут?

– Миара, а что вы такое сейчас сказали? Слово непонятное – счастлив. Это что?

Вопрос Феликса поставил в тупик. Непонятно было, шутит она, или всерьез интересуется. Гениальная актриса, которую скука заставила разыграть перед ним странную сцену, такая внезапная импровизация? – Миара, а вы шутница я сморю. Улыбнитесь хотя бы, посмотрите какой чудесный вечер.

– Молодой человек, что вы такое говорите, я вас не понимаю. И где вы вообще таких слов-то понахватались? Счастлив, чудесный. Объясните что это, или я сейчас охрану вызову.

Лицо выражало решимость, и мысли о розыгрыше тут же испарились.

– Послушайте, Миара, вы, наверное, плохо себя чувствуете, может быть, даже не выспались, давайте в другой раз, я очень голоден.

– Откуда вы знаете, что я плохо себя чувствую, вы следили за мной? – она подозрительно посмотрела на него, и незаметно нажала на кнопку под стойкой.

«Господи, куда я попал, что вообще происходит?» Разум метался в поисках ответа, но ситуация была слишком необычной. Не прошло и двух минут, подоспела охрана.

– Забирайте, он, кажется шпион. Говорит на каком-то странном языке, вынюхивает чего-то, даже за мной следил, – важно сообщила Миара, скрестив тощие руки на груди.

Один из охранников, молча надел на Феликса наручники, его взяли под руки и вывели из ночлежки.

Вечерний город был особенно красив, солнце, разливаясь красным золотом, ещё не успело скрыться за линией горизонта.

Феликсу не было страшно, он только удивленно крутил головой по сторонам, все еще не веря в происходящее. Они шли вдоль четырнадцатой улицы, по пути встретилось множество магазинов с названиями «Магазин №», все просто пронумерованы. Но были и совсем странные «Забвение», «Немощь», «Дурак».

«Чертовщина. Может все-таки сон? На улице ни единой живой души, будто это странное место и правда не настоящее. Ещё эти названия. Дичь. Но красиво, даже слишком. Так бы и не просыпался, несмотря ни на что. Не все время же бегать. И куда? На самом деле некуда, это и так ясно. Тупик. Возможно, это вообще моя последняя надежда. Ну почему всё так сложно, почему обязательно так. Как же он не понимает, что это все не моё. Опять начинается. Вокруг да около. Не хочу, надоело. Смертельно надоело, тошнит. Ну все, сейчас змей разбудишь. Тормози. Нет, надо здесь задержаться. Боже, о чем ты думаешь? Посадят пожизненно, за шпионаж, и останешься, и забудешь думать, дурак». Улыбнулся.

Феликса, наконец, привели к одноэтажному, обветшалому дому, с решетками на окнах. У входной двери сидели два охранника, играли в карты. При появлении арестованного подняли головы, лениво посмотрели на него, и тут же вернулись к своему занятию, словно мимо пролетела муха.

Завели в дом. Планировка показалась странной, от входа вел длинный коридор, с несколькими дверьми по обеим сторонами, темно, и только слабый луч света пробивался где-то в самом конце. Пленника подвели к последней двери, повернули лицом к стене, открыли, сняли наручники, затолкали внутрь, закрыли на замок, и удалились, не произнеся ни слова. Феликс так и стоял, смотрел на закрытую дверь, пока позади не раздался кашель. Он вздрогнул. Обернулся. У окна сидел старик, весь седой, длинные волосы, такая же борода, и темные, насмешливые глаза. Сердце сжалось, старик кого-то напоминал. – Ты кто?

– Варгас, – сказал тот, совершенно молодым голосом.

Феликс застыл, этот голос никак не вязался с его почтенным возрастом, и тоже казался знакомым. Он мучительно пытался вспомнить, где мог видеть это лицо, слышать этот голос. В памяти начали всплывать воспоминания детства. Вот он сидит за обеденным столом, молча, слушает отца. Мать отрешенно, словно робот орудует вилкой с ножом, не обращая никакого внимания ни на мужа, ни на сына, будто их нет. Отец на полном серьезе рассказывает о бизнесе, ему, пятилетнему ребенку. Он почему-то считает, что в таком возрасте дети уже должны начинать готовиться к будущей карьере, как в спорте, чем раньше, тем лучше. Его передернуло.