Юлия Скоркина - Заветное желание

Вечером того же дня шёл Мирон домой. Медленно брёл, не тянуло его туда. Меньше всего хотелось вновь ощутить на себе взгляд того, кто пришёл к ним в семью в обличии ребёнка.

– Мирон! – вдруг окликнул его кто-то. Остановившись, мужчина обернулся и увидел, что к нему спешит знахарка с большой корзиной в руках.

– Ох, чуть не пропустила тебя, – произнесла она, нагнав Мирона. – Дело, милок, серьёзное, через пару дней луна в полную силу войдёт, а значит, и нечисть будет сильнее. До полнолуния нам нужно успеть оторвать нежить от Пелагеи да обратно в болото его снести.

– Как в болото? – дрогнуло сердце Мирона. – Дитя же.

– Да какое дитя, Мирон! – воскликнула Агафья. – Нечисть в твоём доме поселилась. Пелагея беду на себя накликала. Кабы ума хватило меня послушать, – дак ведь не услышала, крест свой в уплату отдала!

– Как отдала? – спросил ошарашенный Мирон.

– А так и отдала! Или ты думаешь, за такие дела чёрные можно яблоками расплатиться?!

Виданное ли дело, супротив воли Божьей переть. Ох, Мирошка, наворотила она дел. Теперь весь свой страх да мысли далеко спрячь. Исправлять её грех надо да в церкви каяться.

И, развернувшись, Агафья пошла в сторону дома Мирона и Пелагеи. Мирон пошёл следом.

Подойдя к калитке и бросив взгляд на дом, сердце мужчины тревожно заныло. Ни одно окошко не освещалось, внутри изба была полностью погружена во мрак.

Поставив корзину на землю, знахарка достала из неё белую простыню и протянула её Мирону.

На ощупь она оказалась слегка влажная. Мужчина вопросительно взглянул на Агафью.

– Водой Крещенской смочена, – пояснила она. – На ребёнка накинуть нужно, да так, чтоб с головой и нос наружу не казал. Замотаешь и мне его отдашь, а дальше уж моя забота.

Мирон взял простынь, стараясь не шуметь, вошёл внутрь дома и замер. В комнате, на полу, лежала Пелагея, а рядом с ней, прильнув головой к шее, склонилась маленькая тень.

Вечерний сумрак окутал пространство дома. Через окна почти не проходил свет. В тишине раздавалось тихое хлюпанье.

От этого Мирона затрясло. Страх вперемешку со злобой обрушились на сознание. Мужчина развернул простынь и в два прыжка оказался рядом с лежащей женой.

Белая материя опустилась на тень ребёнка. Взвизгнув, словно маленький поросёнок, существо под простынёй начало яростно крутиться и извиваться. Мирону едва хватало сил, чтобы удержать его. Навалившись всем телом, он смог затянуть простыню узлами и, схватив извивающийся кулёк, выбежал на крыльцо, где его ждала знахарка.

Агафья сдёрнула платок с корзины, дно которой оказалось устлано сухими травами. Как только Мирон опустил нежить внутрь корзины, существо замерло, затихло, перестав подавать признаки жизни и сопротивляться.

– Возвращайся, Мирон, к жене, – произнесла Агафья, вновь укрывая корзину платком, на котором был вышит крест, – а я позже к вам ворочусь, довершим начатое.

Мирон вернулся в дом, а Агафья побрела в сторону Гиблого леса.

Подняв жену на руки, мужчина уложил её на кровать и затеплил свечку. Лицо Пелагеи было мертвенно-бледным, на шее оставила след тонкая струйка крови. Девушка едва заметно дышала.

***

Брела старая знахарка в темноте леса, про себя читала молитовки, дорогу тонкой свечой церковной себе освещала. Видела тени подступающие, чувствовала прикосновения ледяных рук – тех, кто, не имея плоти, навеки в этих местах гиблых своё пристанище нашёл. Слышала голоса, в темноту зовущие.

Чем ближе Агафья к болоту подходила, тем громче молитвы произносила, крёстным знамением себя осеняла. И шёл мрак по пятам, а в нём те, кто обычному человеку погибель сулят, но ничего они ей сделать не могли. За всю жизнь Агафья ни пятна на душе своей не поставила. Хвори людские травами да заботой лечила. Постом да молитвами Бога на помощь призывала. Оттого и не могла нечисть к ней лапы цепкие протягивать.

У самой топи остановилась знахарка, корзину на землю опустила, нежить спелёнутую в руки взяла и произнесла:

"Из воды чёрной

Из земли сырой

На свет Божий вышел,

Зло принёс.

Воротись туда, где ветер не веет,

Где солнце не греет.

В темноте тебе волю держать,

Жизнь не занимать.

В тьму воротись,

Со света пропади,

От мира отойди".

С каждым произнесённым словом чувствовала знахарка, как свёрток в руках легче становится. В нужный момент развернула простынь, а в ней кукла тряпичная лежит, сеном набитая. Не раздумывая швырнула Агафья куклу в середину топи и, запихнув простынь обратно в корзину, не оглядываясь прочь из леса пошла.