Сергей Греков - Везунчик. Сборник рассказов

«Опаньки… Как там звучит статья „за соучастие“? Ведь не докажешь ничего! А чуть не вырвалось… Нет-нет, „молчок и зубы на крючок“!» – гипсокартонные стены кабинета поплыли куда-то…

– Вам нехорошо? Все нормально? Ну да, я понимаю… Так вот, Александр Юрьевич был в тот день в Москве, в местной командировке на метро «Спортивная». Как думаете, он мог там познакомиться с кем-нибудь? Он вообще так – знакомился? Что, любил… хм… групповые забавы?

«В фильмах в такие моменты обычно просят стакан воды и пьют ее, расплескивая дрожащей рукой… Но мы же не в кино, картинных поз еще не хватало!» – фальшивые стены вернулись на свое место, и я затараторил с удвоенной силой:

– Метро «Спортивная»? Нет, я его иногда встречал на Китай-городе, знаете наверно, у памятника героям Плевны, но всегда одного и при мне он ни с кем не разговаривал…

– Знаю, ее еще как-то называют… Плешкой, кажется? – опер вдруг застеснялся своей осведомленности.

– Ну, типа того… Мы больше вспоминали молодость или книжки обсуждали. Да и вообще – чаще перезванивались. Ведь ходить на… э-э… в эти места не только опасно, но и довольно бессмысленно – все нормальные уже давно по клубам и сайтам знакомятся. Это упертый Сашка продолжал по старинке наведываться. Изредка он ко мне в гости забегал, я у него тоже был всего пару раз…

Надо говорить, трендеть без остановки: «трандычихи» быстро утомляют любого и вызывают желание поскорее распрощаться. Пока, опять же, оперу не пришло в голову спросить: «а что я, такой правильный и разумный, делал в эпицентре порока?»

– Какие-то подробности его жизни становились известными, когда все было уже в прошлом, и он хотел поделиться впечатлениями. Так что знакомился, конечно. Насколько понимаю, довольно хм… активно. Однако ни имен не называл, ни внешность не описывал… Эта тема у Саши была как-бы закрытой, особой болтливостью он не страдал. Скорее всего он со «Спортивной» через центр возвращался… Ну, на Китай-городе и вышел размяться… А неужели никто из соседей ничего не видел? Ведь я однажды спросил: мол, водишь всяких, не страшно? Саша тогда ответил, что его любопытные соседи – лучшая защита.

– Да, соседка случайно выглянула в общий коридор и мельком увидела с ним каких-то парней, но со спины. Один вроде показался кавказцем, почему – сама не может объяснить. Второго толком в полутьме не разглядела. И еще… В соседнем районе подобное преступление было, пару месяцев назад. Почерк – в точности… Но там, вроде, один гость был…

– Говорю же, Саша не знакомил меня ни с кем. Разве что я тоже – чернявый и невысокий. Да и вы… – повисло неловкое молчание и следователь, из Первого ставший Единственным, опять невесело усмехнулся. А у меня вдруг мелькнула шальная героическая мысль:

– Может, я схожу на плешку… ну, в Китай-город, – похожу там, вдруг наткнусь на кого подозрительного?

– Только не вздумайте что-то самостоятельно расследовать! – мужик досадливо нахмурился. – Не хватало, чтобы еще и вас… Мы сами разберемся! Ладно, сейчас оформим протокол, сможете еще успеть в морг – сегодня как раз похороны.

Протокол он печатал одним пальцем, что с попутными уточнениями заняло довольно много времени: «Так что вы вместе окончили? … А кто еще с вами учился? … Ах, не знаете координат? … И фамилии плохо помните?»

После чего я пулей вылетел, успев лишь расспросить, где тут морг. Опять долго плутал по переулкам. Раскаяние жгло душу. Но к нему примешивалось и ликующее облегчение: «Уф-ф, пронесло!»

Конечно, никуда я не успел. Все давно закончилось. В морге сказали, что мать увезла тело хоронить к себе в деревню, под Калязин… Бедная…

И я побрел на остановку автобуса, все еще дивясь непривычно яркому небу и привычной суете людской – жизнь продолжалась, словно никого не убивали одним ударом прямо в сердце…

Но слова, сорвавшиеся с языка, неожиданно запали в душу: а что, если и правда поехать на «плешку» и попытаться найти? Раз эта гнида вроде как уже не впервые на такое пошла, то, может, опять там крутится? Я, как зачастую и следователи, моментально убедил себя, что, конечно, та самая, хотя одна гнида на всю Москву – даже и странно.

Искать было страшно. Еще страшнее было – найти. Ну, встречу – и что дальше? Ага, громко и отважно закричу «держите убийцу!!» Или начну бить сумочкой по лицу… Бить, бить, бить! Сумочкой, набитой презиками и попперсами…

Прошло несколько дней. Я разыскал в телефоне Виталика, нашего с Шуркой однокашника, сообщил… Приятель в те незапамятные года считался «совестью курса». Он и в самом деле никогда не лгал, но в его правдивости было что-то безжалостное, лишавшее правду всякой благодати.