Сергей Греков - Везунчик. Сборник рассказов

Разумеется, каждый из нас хотел невероятно красиво и рационально устроить свою жизнь. На практике стремление к вершинам часто оборачивается чем-то вроде изобретения «ночной вазы для малогабаритных квартир»: все замечательно, только ручка – внутри… Надо записать, хорошее сравнение!

После защиты диплома, нежных клятв в вечной дружбе и групповых снимков «на добрую память», торжественно снятых в местной фото-мастерской, мы разбежались по своим распределениям. Кого-то судьба увела за горизонт, а кто-то – как мы с Шуркой, – остался работать в «ближнем Подмосковье»…

И благополучно потерялись на долгие годы.

Наши распределения оказались чуть ли не последним закидоном трещавшей по швам Советской власти. Она в скорости и рухнула – наступили времена, когда казалось, что доброй осталась лишь та самая память. В жизнь вторглись новые приоритеты. Компьютер и мобильник, наряду с киллерами и рэкетирами, из буржуазных примочек стали занюханной обыденностью. И как мы без них жили? Я не про киллеров, конечно!

Когда-то считалось удачей достать сигареты «Ява-явская», в пику «Яве-дукатской». Нынче у табачного ларька можно услышать:

– Вот вчера у вас было «курение вызывает привыкание»…

– Остались только «импотенция» и «рак легких». Будете брать?

Дом окружили восемь аптек – одна другой дороже, – а до ближайшего хозяйственного – три дня на собаках. Называется «развитая инфраструктура».

Ну да, на каждом шагу – «не то».

Золотую рыбку нового знакомства теперь можно кликнуть компьютерной мышкой, а не бродить в томительных ежевечерних променадах по центру столицы. Удобство при этом возводится в квадрат, а разочарование – в куб. Сами подумайте, можно ли в Интернете с легкостью отыскать себе друга, если постоянно натыкаешься на что-то подобное:

Кого хочу найти: 180+рост до 30 спорт акт симп мужеств высшее обр

остальным НЕТ и мозг не еб*те!

На смену застойным Сашам, Вовам и Серёгам пришли Кириллы, Антоны и Данилы. Просыпаешься утром, а рядом – сплошной Добрыня Никитич какой-то…

Бывшие партийные боссы застенчиво толпились перед алтарями и только что хором не пели «Отречемся от старого мира…». Старый мир еще ощущался, как запах нафталина в мамином шкафу, но все же потихоньку выветривался…

Один мой дружок, некогда «истинный партиец, характер нордический, склочный», в монастырь собрался, вывернув наизнанку свою коммунистическую активность. А ведь доселе отличался лишь пассивностью. В известном смысле.

Не взяли. Монахи потом, должно быть, долго кропили помещения святой водой… Хотя про них тоже всякое говорят.

Боженька, которого ветхие бабки дотащили на согбенных плечах до «светлого будущего», с некоторым изумлением взирал с иконостасов на «массовый возврат к религиозным ценностям», принимавший подчас гротескные формы:

«Отметьте Рождество в нашем клубе! На „сладкое“ – зажигательный мужской стриптиз!»

Но не все осознали свои грехи столь скрупулезно. Понятие «грех» вообще приобрело условный характер.

Кто бы в однокашнике, в этом ясноглазом комсомольском лидере разглядел грядущего миллиардера? Тем паче – «мрачного кровавого злодея», а теперь вот – «узника совести»? Ведь традиционно и стопудово был предан «идеалам», шел вверх «по проторенной»… А я тогда свой жалкий потный ваучер отдал жулью под грандиозной вывеской «Нефть-Алмаз-Инцест» … Но ничего, боженька все видит!

В отечественной науке тогда остались лишь наиболее инертные и бесперспективные любители бесцельно поиграть на каком-нибудь осциллографе. А чего еще ждать от нищей на тот период науки? Я свалил оттуда, как только стали задерживать зарплату и гнать народ в неоплачиваемый отпуск. Сообразил, что будущее – за компьютерами! Однако Везунчик продолжал работать в своем «почтовом ящике». Упертый он был! Был…

Тут автобус затормозил на нужной остановке – я ее едва не проехал, предаваясь спасительным воспоминаниям и улыбаясь как дурак, словно ехал на долгожданное «свидание в эротическом смысле», а не на допрос по убойному делу. Пришлось изрядно поплутать по дворам – подмосковные городки отличаются порой редкой топографической невнятицей.

Наконец, я вошел в кабинет следователя: не старого еще, сухощавого мужика. С настолько близко посаженными глазами, что еще миллиметр – и хоть на роль циклопа приглашай, без грима и фотошопа. Узнав, кто и по какому делу прибыл, он оживился и буркнул в телефонную трубку: «Пришел-пришел, загляни-ка по-быстрому!» С любопытством уставился на меня. На диванчике сзади расположился вошедший сотрудник, тоже вроде молодой, но пузатый, да я его толком и не разглядел.