Катя Малая - Когда мне было больно

Днем я преподаю в огромном спортивном зале городской школы. Занимать зал для занятий целых два раза в неделю разрешили мне мамины друзья – спортивные тренеры. В зале пахнет резиновыми матрасами и хлоркой. Музыкальный центр я достала через друга, в нем иногда заедают диски, а его мощности едва хватает на то, чтобы озвучивать четверть этого зала. Но я не унываю. Я буду вести уроки! Вот оно безумие молодости…

Вот мой самый первый урок. В зал входят женщины старше тридцати, некоторым даже больше пятидесяти. Каждая из них пришла сюда после долгого рабочего дня.

В будущем я узнаю, зачем женщины идут на мои уроки – чтобы отключиться от внешнего мира, чтобы окунуться в мир женственности, где танцевальной шалью можно закутать плечи и в звоне монет на бедрах, увидеть и принять свое тело. Женщины приходят, чтобы видеть себя в зеркале, детально изучить свое отражение и научиться нравиться себе, в первую очередь. Приходят, чтобы взять у меня – мою осанку, мои знания и опыт, мою энергетику. Вот зачем они приходят ко мне – к Алисе.

Но здесь, в этом спортивном зале размером с маленький стадион, нет зеркал, музыка приглушена плохой акустикой, учительнице всего семнадцать. С этим сложно окунуться в мир чарующего Востока, как было обещано на моих дешевеньких флаерах, которые я сама рисовала и раздавала на каждом углу.

– Где учитель? – спрашивают меня женщины, заходя в зал.

Я сама хочу обернуться и позвать кого-то из старших: пусть придет и разберется вместо меня с этими тетеньками. Мне становится немножко не по себе. Но мой голос произносит:

– Я здесь учитель, – и тело начинает командовать танцевать. Женщины танцуют за мной. Урок начинается, и проходит вполне сносно.

Ученики меня вдохновляют. Я так боюсь их разочаровать, что внимательно готовлюсь к каждой встрече.

За первые месяцы работы в качестве учителя танцев, я узнаю больше, чем за годы своих тренировок! Чтобы удержать своих учениц, я постоянно выдумываю новые развлечения – новые танцы, пошив коллективных костюмов, совместное выступление, женские вечеринки.

За первые два года своих уроков я организовываю два больших концерта, с тридцатью танцовщицами на сцене, с восторгающимся нами зрителем.

Я веду уроки для женщин старше меня в два раза и постепенно нахожу к ним подход, начинаю понимать, ради чего они танцуют. Меня обнимают и благодарят за долгожданную беременность: ведь танцы живота укрепляют женское здоровье! Я веду уроки и для подростков, для девочек 14—17 лет, и становлюсь для них наставницей (хотя мне самой девятнадцать). Я действительно становлюсь больше, чем их учительницей по танцам – я первая, кто узнает об аборте шестнадцатилетней ученицы. Я создаю вокруг себя мощный круг женщин. Я влюблена в свою работу и отдаюсь ей полностью.

Мне двадцать лет. Февраль 2009-ого года. Мы вместе с Иланом переезжаем жить в Лос-Анджелес. Здесь большой и новый для меня город. Это город артистов, танцоров, людей искусства. Кидаешь камень и попадаешь в актера или танцовщицу. И я все та же неуверенная в себе девочка. Конечно, за плечами почти три года опыта преподавания и выступлений в Израиле. Но в Лос-Анджелесе приходится начинать все с нуля. Самой. Без мамы.

Я всего боюсь. Я боюсь даже просто гулять по улицам одна. Я кажусь себе очень маленькой в таком огромном городе. Начинаю из дома просматривать все форумы восточных танцев, ищу единомышленников, пытаюсь понять, как работать в Лос-Анджелесе. С чего вообще начинать?

Илан мне во всем помогает. Он понимает, что без танцев я не смогу жить, а значит, брошу его и уеду домой. Поэтому он всячески способствует моим поискам: возит меня – ведь у меня нет прав, регистрирует на конкурсах – ведь я сама стесняюсь, буквально держит меня за руку – когда я сильно переживаю.

Покорение Лос-Анджелеса я начала с открытых сцен, фестивалей и тематических вечеров, где мог выступить любой желающий. Я заполняла формы участия, Илан возил меня на другой конец города, стоял в пробках, пока я подолгу ждала за кулисами, чтобы потом выступить 5 минут там, где не всегда набиралось даже пять зрителей.

Это было унылое зрелище. Отчаявшиеся в своем успехе танцовщицы выступали за негромкие аплодисменты. Сцен не было, мы танцевали между столами, часто на грязном полу.

Я двигалась рядом с потными людьми, которые быстро доедали свой ужин и отводили от меня взгляд. Ведь смотреть на танцовщицу, значит пообещать ей чаевые. Лучше смотреть в свою тарелку. Но я продолжала свой танец, потому что хотела выступать в Лос-Анджелесе. Как и тысячи таких же, как я.