Катя Малая - Когда мне было больно

В мой день рождения мы сидели в кафе. Я заказала шоколадный торт и горячий шоколад. Он всегда потом вспоминал этот заказ:

– Как можно было заказать шоколад с шоколадом? Я думал, ты шутишь!

Я сама не знаю, почему заказала такую странную комбинацию. Если честно, до этого я редко бывала в ресторанах. Илан первый, кто приглашал меня обедать и ужинать в рестораны с поводом и без… Я всегда думала, что рестораны – это по праздникам. Но вместе с Иланом мы ходили в рестораны каждый день: одна кухня, другая, третья… Когда мы только познакомились мы могли позавтракать в ресторане одного города, а поужинать уже в другом месте! Я восхищалась его спонтанностью, умением наслаждаться едой и так легко тратить деньги…

После того, как весь организм наконец был наполнен шоколадом, мы поехали на море, на этот самый пляж. Была середина дня, солнце пекло, но нам было хорошо. Только потом, через пару лет я узнала, как сильно он не любит быть на жаре… Мы спустились к пирсу и сели на острые камни. Мы сидели очень близко друг к другу и болтали какую-то чепуху.

Я смотрела на него. Капельки пота выступали на лбу и над губой, я щурила глаза, потому что сзади него ярко светило солнце, в тот момент он показался мне таким красивым и родным, что я разрешила себя поцеловать.

Он мягко и нежно целовал мои губы, и едва уловимый вкус его соленого пота только делали этот момент еще более волшебным. Мы целовались на этих камнях целую вечность, море билось под нашими ногами, иногда нас обрызгивало, мы смеялись и продолжали целоваться…

В конце концов, мы ушли с того пирса и сели в машину. Мне очень нравилось наблюдать, как уверенно и красиво Илан водит машину, как легко переключает скорости на коробке передач, не боится гнать по набережной… Мне вообще нравилось, что он такой мужественный, сильный, смелый. Водит машину и мопед, а еще водный мотоцикл. И всегда говорит мне:

– Мужчина должен уметь водить любой транспорт.

Я смотрела на него с таким обожанием: вот он мой мужчина, такой всемогущий! Ему подвластно все!

Мы проезжали какой-то тоннель, в котором я ни разу не была ни до, ни после того дня. Тоннель был низкий, темный, заброшенный… На улице все еще было жарко, но в внутри было словно в пещере – темно, сыро, прохладно… Илан внезапно остановил машину, мы отстегнули ремни безопасности и, без предисловий или объяснений, просто упали другу другу в объятия. Мы целовались в том тоннеле целую вечность. И даже чуть-чуть дольше чем вечность… Это были те минуты, про которые потом помнят всю жизнь. Это были одни из самых лучших минут нашей жизни вместе.

– Мне кажется, я никогда не был счастливее, – тихо сказал он, – Я не знал, что можно испытывать так много чувств по отношению к другому человеку. Пускай это никогда не заканчивается…

А потом, по дороге домой, на каждом светофоре, что горел красным светом, мы целовались, а машины сзади сигналили нам. Глупцы, думали мы, и смеялись. Никогда еще светофоры нашего города не горели красным так мало времени.

– Что бы ни было в нашей жизни, давай всегда вот так целоваться на светофорах, когда они горят красным, – сказал он.

– Давай.

Как жаль, что мы не сдержали этого обещания, и в нашей жизни было так мало перекрестков с красным…

2006

За 8 лет до рождения Элль

Я расскажу о Танце. Вернее, о своей танцевальной карьере. Потому что о Танце я могу рассказать только вживую, когда будет играть музыка… О танце я буду рассказывать с закрытыми глазами. Будет говорить мое тело. Я надену костюм, я выберу самый лучший. Такой, в котором отчетливо видны мои бедра. Я укутаюсь в шаль и позволю первым секундам музыки унести тебя на восток, а сама буду медленно раскачиваться под шалью. Потом я открою глаза, распахну руки и широко улыбнусь. Начнется мой Танец. Каждый раз другой, каждый раз новый. Каждый раз я буду рассказывать тебе истории. Тысяча и одну историю. Бедрами. Шалями. Платками…

Мне семнадцать лет. Я только-только окончила школу, а мой призыв в армию назначен на январь следующего года. Итого у меня есть полгода. Я решаюсь на безумный шаг – буду выступать и преподавать восточный танец живота.

Откуда во мне такая дерзость – непонятно. На самом деле, я очень стесняюсь. Мне всего семнадцать, а я уже выступаю в своих первых ресторанах. Мне неловко. Я прошу маму сшить мне костюмы, но не слишком открытые. Я хочу, чтобы у меня были покрыты плечи и закрыта грудь. Это странно для восточных танцев, но по-другому мне некомфортно. На выступления в рестораны я езжу с мамой. Там темно, накурено, люди подшофе. Зритель хочет шоу, а я стою посреди зала со своими закрытыми плечами и тихонько танцую. Именно тихонько. Я не уверена в себе, в своем костюме, в выборе музыки. В танце, где так важны раскрепощенность и игра со зрителем. Но, тем не менее, я танцую.