Тимофей Ковальков - Игрушечные люди. Повести и рассказы

Ученики младших классов реагировали на происходящее с утроенной энергией. В душных помещениях раздавался невообразимый гвалт, слышалось потрескивание отгрызаемых зубами и отдираемых ногтями частей школьной мебели. На переменах воцарялся хаос. Школа сотрясалась от дикарских воплей, звенела выбитыми окнами, дымила вонючими химикатами, булькала вывернутыми унитазами. То и дело районный травмпункт выпускал из дверей очередную забинтованную жертву – ученика, изуродованного товарищами.

Оставшиеся в строю учителя едва поспевали на бесчисленные замены. Ситуацию спасал невозмутимый и флегматичный военрук Рыбоглаз и две непоколебимые старушенции, преподавательницы истории. Если бы не эти трое стоиков, неизвестно как школа справилась бы с трудным периодом. Все-таки кое-как дотянули до ноября. Но тут на крепкие плечи Инессы Грязноконь свалилось новая катастрофа. Страна хоронила вождя, дорогого и незабвенного Леонида Ильича. Пока по центральным каналам шла прямая трансляция похоронной процессии, каждой школе страны предписывалось обязательное мероприятие. Справиться с таким вызовом в ситуации невиданного падения дисциплины было трудно. Инессу Карловну охватили самые мрачные предчувствия. Как потом оказалось, пророческие.

Траурная линейка была запланирована на одиннадцать утра. Надлежало согнать ораву орущих учеников в актовый зал, построить ровными рядами и любой ценой заставить заткнуть пасти. Атмосферу строгой скорби должны были усилить похоронные венки, телевизор с прямой трансляцией митинга на Красной площади и бюст Ленина на кумаче. Инесса Карловна намеревалась произнести краткую речь о постигшей народ горькой утрате. Таков был план: ничего лишнего. Но разве все предусмотришь?

С задачей общего построения в две шеренги кое-как справились. Угрозами и криками, а кое-где и подзатыльниками, наворачиванием ушей, добились полнейшей тишины. Военрук расхаживал вдоль рядов, контролируя внешний вид строя. Директор и кучка преподавательниц в черненьких куцых платьицах столпились в центре, выжимая из себя протокольную слезу. Телевизор мерно завывал траурным маршем. Школьники в шеренгах были возбуждены до предела и едва сдерживались. То здесь, то там прорезались хихиканья, замирающие под испепеляющим взглядом Инессы Карловны. Любая провокация могла нарушить неустойчивое равновесие и она, конечно, произошла.

Один из шестиклашек пришел в кедах разного размера, одетых не на ту ногу. Эта, казалось бы, ничтожная деталь привлекла внимание двух-трех учеников, стоявших в шеренге напротив. Естественно, они заулыбались самыми идиотскими улыбками и начали корчить всевозможные рожи. По рядам пошла цепная реакция: постепенно все в зале уже беззастенчиво рассматривали злополучные кеды. Кто-то не выдержал и засмеялся. Через пару секунд весь актовый зал поразила волна удушающего смеха. Будто грянула гроза в мае. Мелко захихикали даже две закаленные исторички. Это походило на массовую истерику. Такое не остановишь ничем.

Инесса Карловна находилась в обморочном состоянии, лицо ее позеленело, огромные лошадиные глаза выражали такую неземную скорбь, что при взгляде на директрису мгновенно вспоминались древнерусские иконы. Военрук заметался вдоль рядов, размахивая руками. Голоса его никто не слышал. И вся эта позорная сцена продолжалась не меньше двадцати минут. Такой случай тянул, без всяких натяжек, на че-пэ районного масштаба. «Если только какая-нибудь шмакодявка настучит РОНО, мне крышка», – думала про себя Инесса Карловна. Она знала наверняка: донести о происшедшем кто-нибудь, да и догадался бы. А тут еще вандализм десятого «В». Безусловно, пришлют комиссию. Во что бы то ни стало требовалось принять упреждающие меры.

Как только линейка закончилась, Инесса Карловна вызвала к себе в кабинет военрука Рыбоглаза. У директрисы в голове созрело решение проблемы.

– Знаете что, дорогой Альберт Львович? Я отправлю вас в разведку. – Произнесла директриса, внимательно разглядывая одутловатое лицо собеседника.

– Меня? С удовольствием! Когда я служил в армии, полевая разведка была моим, так сказать, коньком. Но куда же, позвольте спросить?

– Пойдете вечером к железной дороге. Туда, где собирается вся эта мразь. Где-то возле депо находится их любимое место. Разберетесь на месте.

– Хорошо, и что я должен делать?

– Возьмите бинокль, понаблюдайте, запишите фамилии. Составьте докладную записку. Хорошо бы еще провести беседу, выведать их намерения. Не знаю, справитесь ли вы? Тут нужен тонкий психологический подход.