Илья Чернецов - Вакуум

Её модно было хотеть. Она была топовой самкой в моём дворе и встречалась с альфа-самцом из соседнего. Он ещё был старшим, и его друганы были крутыми парнями. Сейчас, наверное, работают где-то в шиномонтаже и влачат жалкое существование. Но тогда тот факт, что она встречается с ним, делал её ещё более вожделенной.

Никогда не забуду, как однажды зашёл к Юре, а в его комнате на кровати лежала на животе она и читала книгу. Я стоял, смотрел на её задницу и понимал, что никогда не достанутся мне эти два шарика.

Она была мечтой.

До тех пор, пока я не повзрослел, пока она не приехала к Юре в Пермь, где вместе с ним жил я, и не провела пару недель на моём члене. Вот так мечта была разбита в щепки. Лучше бы мы с ней больше не виделись после детства.

Как бы там ни было, Юра до сих пор мой настоящий друг. Правда, он теперь не составит мне компанию, наверное. Цурик говорит, что Юра женат. Зато Гурьянов всё ещё нормальный. Он-то, думаю, точно составит.

Гурьянов Сергей – особенный человек. В детстве мы дружили с ним очень сильно. Мы встречались с ним у него дома, слушали Высоцкого и смотрели фильмы с Брюсом Ли. Мы тогда дико пёрлись с Брюса Ли и каждое утро ходили бегать до спортплощадки, на которой мы занимались спортом, и бежали обратно домой, чтобы принять душ и успеть в школу.

В то время у меня не было настолько похожих на меня друзей, так что Гурьянов был единственным.

Потом родители Гурьянова переехали в другой район, далеко от моего, и там он стал совсем другим человеком. Занялся криминалом, стал чертовски агрессивным, сходил в тюрьму пару раз. Первый раз за угон, второй – за нанесение тяжких телесных повреждений, так что всё ок.

Мы с Цуриком даже тусовались одно время с его бригадой. В 56-м. Жёсткие пацаны, очень наглые, отвязные.

Не мой круг, поэтому, проведя с ними несколько бухичей и гоп-стопов, я прекратил всякое с ними общение. Хотя по жизни, конечно, всё равно встречал некоторых. Среди них были вообще отличные ребята.

С одним из них я пересёкся, когда провожал свою девушку домой. Он тоже провожал свою девушку, и обе они были сёстрами. То есть мы встречались с сёстрами, сами того не зная.

Довольно интересно было посидеть, поговорить, вспомнить.

А Гурьянов, как говорит Цурик, после тюрьмы ещё раз круто изменился. Теперь уже в более созидающее русло.

Ну и Цурик. С ним Гурьянов меня познакомил классе так в третьем. Цурик тащился от Джеки Чана. Он даже отжимался так же, стоя на руках в центре комнаты. Я никогда не понимал, чем может нравиться Джеки Чан и как можно ставить его выше Брюса Ли.

Потому что Брюс Ли несравненен. А Джеки Чан – сраная мартышка.

И, наверное, Джеки Чан – это единственное разногласие между мной и Цуриком. Мансур, так его зовут по паспорту. Но Гурьянов представил его:

– Цурик. Это Цурик.

Так и пошло.

Цурик всю дорогу пёрся от спорта. Я тогда ходил то ли на карате, то ли на бокс, а Цурик никуда не ходил. Но дрался в разы круче меня. Его уровень всегда был для меня недосягаем. Кроме одного случая. Но о нём чуть позже.

С того момента, как я познакомился с Цуриком, он стал для меня единственным другом. Даже не знаю, что нас объединило. Я ведь всегда был интеллектуалом, а Цурик, если можно так сказать, «физиком». Наверное, степень развратности, отвязности. Цурик всегда был лёгок на подъём.

Щупы.

Однажды мы гуляли просто так, как обычно, и я дёрнул масляный щуп из Камаза. Пошли на рынок, предложили продавцам автозапчастей. Где-то пятый или шестой согласился купить. За 10 рублей. Следующий месяц мы не делали ничего, кроме розыска Камазов, кражи щупов и продажи их на рынок этому мужику.

Под «мы» я подразумеваю меня и Цурика.

Дальше: пьяные мужики и их карманы. Нас снова двое.

Ночи. Припаркованные тачки и их чистка. Снова вдвоём.

Всё на рынок, к тому мужику. Автомагнитолы, зеркальца, щётки, даже игрушки, которых клеят на лобовые стёкла изнутри.

Потом откуда-то у Цурика появился пневматический пистолет. Что мы с ним сделали? Конечно, пустили в производство. В конвертацию чужого бабла в своё. В садике, тоже ночью, тётеньки.

Однако эта тема не пошла. Жёсткие челнинские тётки отлично знали, что такое пневматика, и просто слали нахуй. И Цурик придумал охуительный новый способ. Максимально рабочий: пиздить. Просто пиздить и забирать что есть.

Не пацан, а гений.

На самом деле тут нет ничего гениального. Это просто показывает, насколько мы с ним близки. С Цуриком я мог пойти на что угодно. Это был единственный в моём детстве пацан, которому я по-настоящему доверял.