Вениамин Агнинцкий - Медведи, самосвалы и ещё много чего интересного. Роман

Я боюсь того, что грядёт, я очень хочу, чтобы это не было твоей очередной шуткой, я хочу счастья! Хотя, разве то, что сейчас происходит – это ли не счастье? Это ли не то, что происходит во благо? Но чем это закончится? Поговори со мной, не оставляй меня одного, я пытаюсь достучаться до тебя, почему ты так поступаешь? Неужели ты хочешь обречь меня на то, к чему я не готов? Или же я готов, а ты просто пытаешься дать мне знак, сказав, что всё хорошо и пусть случится то, что случится. Главное, не отворачивайся от меня, слышишь? Кто бы ты ни был – не отворачивайся, не бросай меня. Не отворачивайся.

С другой стороны, почему люди всегда на что-то рассчитывают? Пытаются предсказать будущее. Хотя знают, что это невозможно. Что ж, кто бы ты не был – я в твоих руках. Неси меня вперёд по строкам и по сюжету. Честно сказать, лучшее, что ты можешь для меня сделать сейчас – это оставить меня в покое, но этого не произойдёт. Или я уже один?

– Ты в порядке? – Элла погладила меня по руке.

– Что такое? Что ты имеешь ввиду?

– Ты задумался на несколько минут, не слушал, что я говорю.

– Такое бывает, Элла, такое бывает, я сейчас понял, что мне нужно встретиться с одним человеком.

– Сегодня? Сейчас?

– Нет, Элла… а может и сегодня. Я не знаю, но я понял, что встретиться мне с ним жизненно необходимо.

– Кто это?

Тут я вспомнил про письмо ещё раз, я вспомнил, что он даст ответы на все вопросы, что он знает всё, он богат, крут, красив и стар. Или в другом порядке. Наверное, это портер, излечив меня от жуткого похмелья, ударил в голову и перепутал в ней все мысли.

– Уходим! – громко крикнула Элла, встала, накинула на себя свой жёлтый жакет и ушла по направлению к выходу.

Это значило одно – за выпивку плачу я. Сунув руку в карман, я почувствовал, что мой бумажник полон денег. Это был чудный подарок сегодняшнего дня, притом, уже второй! Я кинул несколько купюр на стол и помчался за ней.

Мы гуляли. Осенний воздух был прохладным и ложился освежающим слоем на мои хмельные внутренности. Ослепляющие виды города, из которого я не так давно уехал в своё родовое гнездо, забытыми картинками из открыток отражались в моих глазах. Однако, это были всего лишь декорации для главного экспоната – для неё. Она была летящим листом, который, вкупе с остальными листьями, рисовал мне целую картину. Увядающий мир природы рождал нечто безумно прекрасное и весеннее. Что-то зарождается в этот момент на фоне умирающего мира. Этот вздор мог бы литься из меня часами, абзацами, километрами, если бы я не остановил это своей волей. Или же не своей?

– Посмотри, какое раскидистое дерево! – крикнула мне Элла, вскочив на высокий бордюр, встав под шапку зелёно-жёлтого оперения этого замечательного растения.

– Оно действительно прекрасно и раскидисто! – крикнул я в ответ и заскочил вслед за ней.

Её губы были наполнены жаром, хмелем и вишней. Вдруг я понял, что мне уже всё равно, по чьей воле это происходит.

То был поцелуй, подаривший мне ощущения, чувства, которые распространялись от губ до самых ног, подкашивая их и немного разогревая моё слегка озябшее от ветра тело.

– Ни слова больше! – сказала она, отвлёкшись от поцелуя.

– Хорошо! Я не против! – вскрикнул я.

– Следующий автобус в твоё родовое гнездо отходит через пятнадцать минут, нам надо торопиться.

Я взял её за руку и повёл за собой к обочине. Проезжающий таксист всё видел и всё понял. Он остановился, улыбнулся и кивком головы пригласил нас внутрь машины. Всю дорогу, что мы ехали до автобусной станции, мы страстно целовались, а таксист, посматривая на нас через зеркало заднего вида улыбался и глазами желал нам счастья.

Уже совсем скоро мы были на станции, я купил билеты и мы сели на платформе в ожидании посадки.

– Что я делаю? – спросила Элла.

– То, что нужно, – ответил я.

Автобус подошёл ровно в пятнадцать ноль ноль. У нас были билеты в разные ряды, поэтому я остался наедине с собой и со своим соседом Иосифом. Он рассказывал, что нынче животные неспокойны и стоило бы возобновить традицию охоты на них, чтобы знали своё место. Не стоит им докучать честным и спокойным жителям, например, таким как он и я. Им стоило бы вспомнить те столетия, что мы охотились на них ради забавы, говорил он, чтобы успокоиться и остаться в своих норах, берлогах, на деревьях и так далее. Затем он заснул, а вслед за ним уснул и я. День выдался очень выматывающим.

Заткнись!

– Леопольд! – донеслось откуда-то сквозь сон. Это была она.