Роман Апрелев - А ты смотрела этот фильм? Кино – обычно только повод для чего-то большего

© Роман Апрелев, 2017

ISBN 978-5-4483-9259-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эта книга – из разряда тех, которых запросто могло бы и не быть. И никто б не расстроился. Но материал накопился, и мне захотелось, чтоб она была.

Сборник посвящен кинематографу. При этом написан он человеком без киноведческого образования. Это плохо. Образование вообще никогда лишним не бывает. Но я и не претендую на доскональное знание всего, что относится к миру кино. Это очень субъективные высказывания по поводу. Автор не любит брокколи, коммунистов, либералов, гомосексуалистов, рэп-рок-поп (ах, да, про гомосексуалистов я уже сказал), американцев и квиддич. И не скрывает этого в своих работах. И отнюдь не потому, что его и только его мнение всегда правильное.

Перестаю говорить о себе в третьем лице. Я честно говорю о том, что мне нравится, а что нет. Потому что живой человек. И эта книга – в общем-то приглашение к разговору о таком замечательном виде искусства, как кино. Конечно, литература – это прежде всего монолог. Но читатели ведь не покорная паства. С чем-то соглашаются, чем-то возмущены. В любом случае идет реакция.

Вот я и взял достаточно известные фильмы последних лет, о них и поговорим. Здесь мало фестивального кино, которое я люблю. Большинство из разбираемых картин вы могли видеть в кинотеатрах. Так что разговор не о высоких материях. А о том, что обычно начинается словами: «А ты смотрел…?»

Честно признаюсь, что, приступая к работе рецензентом, я очень слабо разбирался в киноискусстве. Согласитесь же, посмотреть «Кавказскую пленницу» и «Крепкий орешек» (даже тот, что с Виталием Соломиным) не велика заслуга. Все-таки пишущий должен обладать большей информацией, чем читающий. Иначе зачем тогда читать?

Однако с каждым месяцем я постепенно изживал собственное невежество и повышал самомнение. Конечно, мне еще далеко до корифеев, умеющих зрительно отличить Ингмара Бергмана от Ингрид Бергман. Но все-таки самообразование дало плоды. Так что дописывал материалы к этой книге уже не совсем дилетант.

Я снова заговорил о себе в третьем лице. Пора прерваться…

С такого аппарата начиналось кино. Пусть и наша беседа начнется с него же

«Почему в вашем творчестве так много ремейков?» Помните, с этого вопроса разгорелся один конфликт? В нем была замешана ростовская журналистка и кудрявый примадон. Сегодня ту же фразу можно адресовать всему мировому кинематографу. Как никогда велика доля фильмов не с оригинальным сценарием, а по мотивам какого-либо кинопроизведения прошлых лет.

Конечно, когда идет речь о картине под названием «Служебный роман. Наше время», не сравнивать с шедевром Эльдара Рязанова невозможно. Разумеется, самое простое – это заявить, что любая переделка – это вторичное творение. Что ремейк всегда хуже оригинала. Что нынешние режиссеры и сценаристы не способны придумать ничего нового. Но ведь переосмыслением известных сюжетов авторы баловались всегда. Достаточно обратить взор в античность. Ведь Вергилиева «Энеида» – это прямое подражание Гомеру. И римский поэт позаимствовал у греческого Слепца едва ли не больше, чем Сарик Андреасян у мэтра советского кино. А если кого-то покоробят гомосексуальные замашки секретаря Калугиной Вадика, так на это можем указать все на того же Вергилия. Он ведь тоже настоящим мужчиной не был.

Скажу честно: особых достоинств у новой комедии не нашел. Местами повторили классическую историю, местами внесли изменения. Так, у Новосельцева не двое сыновей, а девочка и еще одна девочка. Правда, дерзкое новаторство?

В целом новая версия гораздо более динамичная, но куда менее лиричная. Хотя мелодраматизма хоть отбавляй. Но лиризм достигается не количеством поцелуев и определяется не частотой вздохов сентиментальных девиц на заднем ряду кинозала. Чудесная музыка Андрея Петрова выглядит чужеродно в контексте буффонадной манеры игры большинства актеров. Остроумная перепалка «Бесчувственная! – Чувственная! – Бессердечная! – Сердечная! – Сухая! – Мокрая!» воспринимается не как цитатная игра, а как белые нитки, которыми пестрая обновка пришита к переливчатой ткани основы.