Леонид Савельев - Deus, или Пассажиры жизни

Открыв калитку ключом, подошла к засыпающей на ночь розе и сунув в неё нос, вдохнула воздух полной грудью. В доме горел свет, но никто не выходил меня встречать, как это бывало обычно.

За стоящим посреди комнаты столом сидел мой муж Лёша, держа за руку свекровь, оба молча, смотрели на меня. Оказывается, ничего я не забывала, все было как вчера, наша жизнь, его запах, голос, наш так и не получившийся, отторгнутый моим организмом ребёнок, наше общее несчастье. Никакого туберкулёза, никакой смерти. Лёша просто растворился, его просто не стало, будто и не было никогда. О нём не помнили друзья, не знали о его существовании на работе, исчезли все документы и упоминания о нём. После, ещё недели две, я и свекровь перебирали его фотографии, которых с каждым днём становилось все меньше, а память моя стиралась, как мокрой тряпкой со школьной доски. Свекровь помнила все, ничего не забывая, каждый вечер мы с ней, стараясь уберечь мою память, вспоминали и говорили о Лёше. Но все стиралось и менялось неумолимо, с каждым днём я все с большим недоверием относилась к словам этой женщины. Видно, в конце концов ей пришлось выдумать туберкулёз, смерть, потому что только так можно было оставить в моём мозгу хоть какую-то память о том, что Лёша был.

Свекровь, поцеловала сына, погладила по голове и, ни слова не сказав, пошла на второй этаж.

– Мама есть и там, Танечка, мы живём с ней вместе, а тебя мама так и не смогла найти. Там ты давно вышла замуж, ещё до того, как мы познакомились с тобой здесь в этом мире, и где ты сейчас – никто не знает. О тебе там знает мама, у меня, как и у тебя, всё стёрлось. По её рассказам, ты умерла от туберкулёза, как и я в этом твоём мире. Ну, ты же знаешь, что с фантазией у мамы слабовато.

Мы лежали под одеялом, обнявшись, Лёша гладил меня по голове своей большой рукой. Желания близости у нас не было, как это бывает, между прожившими десятилетиями супругами.

– Какой он твой мир, Лёш?

– Другой. Конечно, земля, цветы, воздух – все так же. Там то же время, сейчас так же почти август, так же приблизился Марс, все происходит в одно время. Но у нас нет денег, нищеты, голода, войны. В нашем мире нет правителей, захвативших ресурсы Земли, нет рабовладельческого строя, как у вас. Страны не разделены границами, а главное – люди мыслят по-другому, ну и технологически мы, конечно, гораздо более продвинуты. Видимо, этот мир, в котором ты сейчас, неудачный эксперимент, где попытались, оставив развитие общества по средневековому формату наделить его технологической силой. Твой мир обречён и это неизбежно… Что сейчас происходит в твоём мире?

– Все вооружаются, страны враждуют. Наши военные воют во всех частях света под предводительством того же президента, при котором ты исчез. По свежим новостям наёмники уже орудуют в Центральной Африке. Но у нас начинает народ гудеть, что потом, когда повысят пенсионный возраст, деньги из пенсионного фонда потратят на военных и оружие.

– Не в деньгах дело, их, как и законы, придумывают люди, Тань. Феодализму нужно, чтобы люди были заняты, нельзя допускать появления мыслей в их головах. Давать возможность жить не работая – это угроза появления мыслей. Основная задача феодализма – так называемого государства – повышение рождаемости для потребления, вы ведь производите все товары с запланированным износом, как техническим, так и эстетическим – для скорейшей покупки новых товаров. Вторая важнейшая задача – загрузка деятельностью, где человек винтик, не способный мыслить. Он может только следовать законам, придуманным рабовладельческим строем, ему просто некогда думать. Отсюда и появляются совершенно бессмысленные виды деятельности, которые никому не нужны, кроме хозяев. Банкиры, рекламщики, продавцы, охранники, служители вертикали режима, военные и преступники, всё это бесполезная и вредная деятельность, осуществляемая во имя власти рабовладельцев. Войны, наркотики, алкоголь, преступники, всё это теряет смысл, если нет корысти. Человек не рождается жадным, это приобретенное в социуме качество. Все, как в той старой притче про баранов, что ты сама мне когда-то рассказывала.

Бараны уверены, что пастух их охраняет от волка, и неспособны понять для чего пастух их вырастил.

– Но как без денег, Лёша? Всё всем бесплатно, и никто ничего не делает – это в понимании моего мира утопия.

– Отупление людей – также задача рабовладельца. Всё ведь просто… Возьми остров, посели на нём сто человек. На острове есть все, вода, растительность, океан, живность. Со временем кто-то ставит забор у родника, говоря, что исторически это он нашёл родник и вполне логично, что он теперь его собственность, другой в ответ закроет ему доступ к морю, третий объявит собственностью поля с хлебом, ну и так далее. Затем люди объединятся на группки, разделят остров на территории объявив это скрепами и исторической справедливостью. Для обмена воды на продукты или охлаждающий океан, потребуются придуманные средства для обмена этими ресурсами. Появятся возмущённые тем, что разделение острова было неправильным, возьмут колья и пойдут на захват. Выжившие после бойни сильнейшие или более удачливые захватят наибольшее количество ресурсов, а людей, которым уже в голову не приходит спросить, с какого перепугу вдруг всё это стало принадлежать избранным, заставят работать на свое благо, таким образом, увеличив свое благо за счет нового ресурса – человеческого раба. Это ваш мир. В нём никому не приходит в голову, что на острове можно просто жить, пользоваться всем и созидать.