Женя Силин - Дешевая литература

В Петербурге, глядя из окна больничного кабинета на небо цвета поребрика, я мечтал уехать из непроглядной туманной нищеты и мороси. И мечтая, я представлял себе всё так, как шло в первый месяц жизни в Новой Зеландии. Мои мечты казались сбывшимися.

Как и полагается, чувству сказки не суждено было длиться сколь-нибудь долго. Люди, окружавшие меня, перестали быть такими уж интересными с течением времени, а темы разговоров исчерпались за месяц. О вечном или литературе там никто не говорил, поэтому ко второму месяцу учёбы стало тотально скучно.

Я пытался сосредоточиться на учёбе, но изо дня в день мы обсуждали культуру. Традиции. Религию. Духовные практики. Социальную справедливость. Главное – никакой медицины. И всё это происходило на парах в медицинском колледже. Слово «культура» стало определять мой день вместе с чувством холода. И если к тому, что помещения не отапливаются, а на улице плюс пять градусов, я привык быстро, то к разговорам об уважении к меньшинствам привыкнуть не мог.

Разговоры о толерантности к геям, лесбиянкам, цветным и (внезапно) женщинам велись не в качестве факультатива, даже не на конкретной паре, а на всех занятиях вообще. В редкие моменты, когда, по неведомой случайности, нам все же показывали слайды с информацией по оказанию того или иного вида медицинской помощи, я немного оживал. Но это случалось редко и, как правило, не вызывало ажиотажа среди аудитории. Всем хотелось обсуждать вопросы первостепенной важности, вопросы, в которых любой идиот может быть экспертом, – вопросы социальной справедливости и антидискриминационного движения.

Например, разбирая депрессию, как её распознать, к кому направить пациента и какой тест можно провести, преподаватель обратился к статистике. Оказалось, что женщины страдают депрессий чаще мужчин. Этому он посвятил минут шесть своей лекции, остаток часа в аудитории шло обсуждение причин, почему женщины страдают депрессией чаще (спойлер: из-за гнёта белых цисгендерных мужчин).

Я был вообще не против обсудить подобное, но не каждый же день! Тематика дискриминации казалась мне очень заезженной, абсолютно очевидной. До того как приехать в Новую Зеландию, я давал клятву, и в клятве у врачей нет оговорок, что надо помогать всем, кроме анальных проходчиков, цветных и мерзких женщин. Я бы помог каждому человеку, как и любой врач, но меня пытались убедить, что без занятий по терпимости, я останусь варваром. От этого временами я сильно уставал.

Однако подобные дни летели быстро, от лекции к лекции. В основном занятия вели двое: женщина, ее звали Гейли, и мужчина-маори, звали его Луи. Гейли по большей части рассказывала про геев и случаи дискриминации сексуальных меньшинств в медицине. Изо дня в сраный день. Луи больше фокусировался на мире духов, рассказывая о традиционных методах лечения, которые чудесным образом работали в мире маори.

Я привык. Серьёзно.

«Я торжественно клянусь, что буду принимать пидора как спасителя своего! Клянусь, что к людям, ещё не определившимся какого они пола, я буду использовать слова, не обозначающие их гендера. Клянусь!»

Всё. Готово. После этого я мог работать младшим медработником в Новой Зеландии, остальные знания – мелкие частности.

В аудиторию я приходил раньше остальных, чтобы не толпиться в очереди опаздывающих. Парни из Индии не считали нужным приходить до начала занятий и обычно подтягивались минут через пятнадцать после. Хотя нет, не парни из Индии, только парни с конкретного региона Индии – Керала.

Бог мой Шива, как же они меня бесили. Они всегда с шумом врывались в аудиторию, продолжали базарить на своем языке, не сбавляя голоса. И выгнать их не представлялось возможным.

Почему, спросите вы?

Потому что это не толерантно к другой культуре. Однажды студенты сослались на то, что не могут понять английский, поэтому вынуждены говорить на родном языке, а преподаватель их выгнал, тем самым дискриминировав. Это реальный случай, закончившийся увольнением препода, правда, не в моем храме терпимости, в другом институте, но наши профессора рисковать не хотели. Поэтому всем приходилось ждать, пока жители Керала хоть немного утихнут.

После чего профессор мог продолжить проповедь тоталитарного мультикультурализма, которую почему-то называли лекцией. И это тоже было бы ничего, но извечный гомон – малая часть проблемы. Самая жара начиналась ближе к обеду, когда ребята из Керала доставали ланч-боксы. Без церемоний, не выходя из аудитории, открывали их, затем собирались вокруг пары заблаговременно сдвинутых столов прям в классе и включали видео, с музыкой. Под этот аккомпанемент они обедали. Едят жители Керала руками, если вдруг кто не знал, тоже в аудитории, капая на столешницы и непременно чавкая (так они показывают, что вкусно).