Борис Поляков - Простые слова. Книга для друзей

Нет на свете скучней и нелепей работы,
Чем опасные мысли копить про запас.
Но, покуда умеют мечтать идиоты,
Что-то может ещё измениться у нас…

Ты дремлешь тихо, мой из детства сад
Под хмурым небом средней полосы.
Простились мы почти сто лет назад
В рассветный час серебряной росы.
Никто не знал, что это навсегда.
Слова прощанья не вспорхнули с уст.
И не манили даже сны туда,
Где знал меня младенцем каждый куст,
Где спелых яблок падающих стук
Тревожил ночь как будто не к добру,
Где кроны ив – задумчивых подруг —
Таинственно шептались на ветру.
И плеск речной волны невдалеке…
Ты дремлешь, сад? Ты грезишь наяву?
Святое что-то есть в твоей тоске.
Чужие люди мнут твою траву.
У тех людей косноязычна речь,
И жаден взгляд, и помыслы просты.
Им не понять, а значит не сберечь
Уюта твоего и красоты.
Из сердца вон скорей и с глаз долой!
Давно пора сереть асфальту здесь!
Вдруг старый ствол застонет под пилой,
Напоминая всем: «Я есть! Я есть!!!..»
И я от боли вскрикну, может быть,
Услышав ту последнюю мольбу.
Прости, мой сад! Я смел тебя забыть,
Но я делю с тобой твою судьбу!
Мой светлый рай! О тайном помолчи!
Храни покой смиренно до поры,
Пока лихие наши палачи
Неторопливо точат топоры!..

Над спящей землёй шумит ураган,
И ветер ночной поёт как цыган,
Мечтая задуть звезду как свечу.
И клин журавлей замыслил побег.
Жалей – не жалей, что я человек,
Я тоже живой, я тоже хочу!

В ознобе дрожа, гудят провода.
Не спят сторожа… Не важно куда,
Возьмите меня! Я щедро плачу!
Отменят рассвет – и тьма на века!
Туда, где нас нет, дорога узка.
Я тоже живой! Я тоже хочу!

Удушье и гарь… Ни неба, ни дна…
В рассудке ли хмарь, душа ли больна,
А совесть нести какому врачу?
Себя предавал – а каяться как?
Себя убивал – и вновь, как дурак,
Я тоже живой! Я тоже хочу!

Я – раненый зверь на голой земле.
Чем жить мне теперь? Опять на столе
Белеющий лист. Я молча кричу:
Пустите меня в ваш мир как в Сезам,
Где столько огня, что больно глазам!
Я тоже живой! Я тоже хочу!

Если б мог я в чужие заглядывать сны,
Мне бы не были умные книги нужны,
И казалось бы скучным любое кино,
Есть ли музыка в мире – и то всё равно!
Не манил бы меня никакой Интернет,
Где так много всего – но и многого нет,
И немыми бы виделись все словари,
Что листаю ночами порой до зари.

Ночь темна и душна, словно дом без окон.
Тайны грёз охраняет суровый закон,
И его отменить не под силу ни мне,
Ни главе государства. Что, может, вполне
Справедливо. Но втайне я всё же боюсь,
Что кому-то порою назойливо снюсь
И такое творю без зазренья стыда,
Что в башку наяву не придёт никогда.

Я не против. Меня бы хватило на всех.
Грех – не грех, если дело имеет успех.
Нам, злодеям, любой беспредел по плечу.
(Если кто не умеет – то я научу!)
Мы-то знаем – в природе запретного нет,
А в России злодей – это дважды поэт.
И ему безнаказанность так же к лицу,
Как к лицу вдохновенье любому творцу.

Но, умей я чужие подглядывать сны,
Даже будни бы не были нынче трудны.
И я точно бы знал, кем кому прихожусь
И каким иногда беспричинно кажусь,
Кто обиды таит на меня много лет,
Кто – причина моих нескончаемых бед…
Не сжигал бы я годы бездарно дотла…
Но судьба занавесила все зеркала!

День, похожий на другие – тоже день,
Свет вечерних тихих окон – тоже свет.
Для кого-то – бытовая дребедень,
А кому-то – давней юности привет.

Бездна серая в квадратной полынье,
Над безмолвием, звенящим как металл.
Плети ливня злобно хлещут по золе
Той весны, в которой я недогулял.

Мне б её у всех бессовестно украсть
И следов бы не оставить никаких.
Мне бы с нею заблудиться и пропасть
В лабиринтах переулков городских.

Перед ней бы тайны прошлого открыть,
И о грешном рассказав, и о святом.
Всё у всех на этом свете может быть,
А меня не ждут, похоже и на том.

На судьбу глухих проклятий не шепчи,
Если выпало споткнуться и упасть.
Кто хозяин – у того и все ключи,
Кто в законе – у того и масть, и власть.