Светлана Данилина - КОЛЛЕКЦИЯ ХАРАКТЕРОВ. Сборник рассказов

Говорить гадости она умела. Сверхинтеллигентная «брань», отборные, нашпигованные латынью, суперинтеллектуальные фразы.

Она произносила их спокойно, рассудительно, с каким-то садистским достоинством, заумным языком. По сути своей эти учёные слова были злы и хлёстки, эффект имели жуткий.

Помню, как я вместе со всеми заорал «ура!», когда во время сессии нам сообщили, что она слегла в больницу. (Это было задолго до моего падения и последующего спасения). На экзаменах она зверствовала по полной программе. Особенно не жаловала наших бедных девочек. Косметика, украшения, модные шмотки действовали на неё, как красная тряпка на быка. От маникюра и запаха духов она буквально сатанела. Студентки, шмыгая распухшими носами, пачками вылетали из аудитории, где уважаемая Маргарита Яковлевна принимала экзамен. Монашеский вид, зализанные и скатанные в пучок волосы, тёмные круги под глазами – это она ещё переносила. К парням она была чуть терпимее, но только чуть-чуть, самую малость. Сдать философию Маргарите Яковлевне с первого раза считалось подвигом.

Как мы радовались, когда спихивали этот злосчастный предмет аспирантке Людочке. Мы сдали его все и с первого раза. И на радостях забыли навестить курицу в больнице. У нас была сессия, нам было не до этого.

Теперь же я увидел действительно старуху с худым, обтянутым сморщенной кожей лицом, в нелепой шляпке и старомодной одежде, ещё довольно бодро ковыляющую вдоль дороги с сумкой в руках. В целом она имела достаточно благообразный вид. В городе я бы и не заметил её. Но здесь на пустой дачной улице она была на виду.

Я мигом вспомнил самый дешёвый батон, который она в первую нашу «встречу» положила в корзину, кусок сыра, отправленный ею после долгого разглядывания ценника на полку.

Тогда я проехал мимо на свою стройку, но в зеркало заднего вида заметил и запомнил дом, к которому она свернула.

Как мне стало жалко эту несчастную бабку! И что действительно смешно, мне стало стыдно. Мне всегда было стыдно, когда я встречался с ней. В студенчестве я стыдился своей «пустой» головы. Хотя не такой уж она и была пустой. Но в присутствии Маргариты Яковлевны всем казалось, что они ничего не знают и не понимают. Я, как и все, чувствовал себя по меньшей мере ничтожеством. Потом я стыдился своих афер и того, что она снизошла до того, чтобы заступиться за меня. Теперь я стыдился своей машины, сделанной на заказ на немецком автозаводе, своего дома, рядом с которым её дача казалась унылой и маленькой, своих денег, заработанных своей же головой.

По большому счёту, все её философские премудрости вместе с моим институтским дипломом оказались абсолютно ненужными в реальной жизни. А вот продажа чеков стала первой ступенью моего нынешнего преуспевания.

Теперь каждую неделю в строго определённый день (для этого мною была выбрана пятница) я беру сумку с продуктами, купленными моей, как сейчас принято говорить, помощницей или экономкой. Оставляю машину на своей земле, где вовсю идёт строительство коттеджей. И отправляюсь к заветному домику.

– Здравствуйте, Маргарита Яковлевна, – стучу я в дверь, чувствуя себя эдаким Дедом Морозом.

Она уже ждёт меня, но всякий раз делает вид, что мой приход для неё несколько неожидан.

– Здравствуйте, Валентин, – откладывает она книгу и встаёт мне навстречу. Дверей на ключ она не закрывает. Я не знаю почему. Может быть, у них в посёлке так принято, а может быть, она просто ждёт моего прихода. Впрочем, всякий раз старушка искренне радуется мне.

Я чувствую, что являюсь единственным человеком, который действительно интересуется ею и навещает её. Но я усиленно делаю вид, что всего лишь один из многих визитёров в этом доме.

– Ждёте гостей? Я, наверное, совсем надоел Вам. Пустите поболтать? – начинаю я.

Она помогает мне лгать. И улыбается. И предлагает кресло. И усаживается напротив. Впрочем, радость её вполне искренна. Старуха очень одинока. Чувствуется, что она изголодалась по общению, по старым знакомым, по событиям, по информации. Я почему-то представляю себе её бессонные ночи, когда она думает о смерти. Однако я гоню от себя всю эту чушь и по мере своих возможностей стараюсь скрасить бабкино одиночество.

– Откуда? Как вы узнали? – обескураженно воскликнула она, увидев меня в первый раз на пороге своего дома. Тогда, кстати, дверь была заперта. Она открыла её на стук и, увидев и узнав меня, буквально просияла. А я в один миг почувствовал себя большим подарком – огромной коробкой в яркой бумаге, перевязанной блестящей золотой ленточкой.