Татьяна Бодрова - Рыжая, рыжая

Дома он устроил ей жуткий скандал. Пригрозил, что отправит девочек к своей сестре в Куйбышев, а ее на излечение в психиатрическую больницу. А когда через два месяца ее предсказание сбылось, с ним случился сильнейший сердечный приступ, закончившийся тяжелым инфарктом. Три недели он, как говорится, висел на волоске. Тут уже испугалась она и поклялась здоровьем его и двух дочек, что больше никогда не будет заниматься никакими пророчествами и предсказаниями.

Свое слово Зоя Павловна сдержала, родила ему третью дочь, и они прожили вместе еще сорок мирных и счастливых лет. Но иногда Ивану Николаевичу казалась, что жена по–прежнему читает его мысли. От этого становилось очень неуютно и тревожно. Интерес Ивана Николаевича к

таинственной рязанской родне по женской линии не ослабевал и был вполне оправдан: у него три дочери, вдруг и они получили по наследству этот страшный дар? Он терпеливо и увлеченно продолжал пополнять свой архив, даже в далекую Рязань ездил несколько раз. О Зоиной матери сведений, к сожалению, было крайне мало – она умерла через год после рождения дочери, Зоин отец вскоре женился и девочку воспитывала его бездетная старшая сестра.

Кропотливый труд увенчался успехом: Иван Николаевич сделал несколько открытий, или, если точнее, вывел ряд интересных закономерностей. Во-первых, все гадалки и прорицательницы имели несчастливые судьбы, многие из них даже уходили из жизни при странных, а иногда даже трагических обстоятельствах. Во-вторых, все они были похожи между собой как две капли воды из одного ручья. Об этом свидетельствовали их фотографии, портреты и словесные описания. Они, как и его Зоя, были чуть выше среднего роста, имели слегка вьющиеся густые рыжие волосы, близко расположенные синие глаза, пышные бюсты и стройные длинные ноги. Все это сочеталось настолько удачно, что они слыли чуть ли ни первыми красавицами в своей родной Рязани. Судя по Зое Павловне, последнее было чистой правдой, и так полагал не только сам Иван Николаевич.

Еще он выяснил, что появлялся этот дар у рыжих красавиц где – то лет в пятнадцать, расцветал к тридцати годам, постепенно ослабевал к пятидесяти, а вот в каком возрасте исчезал и исчезал ли вообще, ему установить не удалось.

Три дочери супругов Лучниковых красавицами, к сожалению, не получились, пошли в родню Ивана Николаевича: были коренастыми, кареглазыми и слегка мужеподобными. Пожалуй, только младшая Верочка, была чуточку изящнее и миловиднее старших сестер. Родители сначала горевали, глядя на своих, обделенных красотой, девочек, но после открытия Иваном Николаевичем тех роковых генетических закономерностей, даже радовались, что жуткий дар миновал дочек и, по всей вероятности, уже не достанется ни внучкам, ни правнучкам, развеется без следа во времени и в пространстве, сотрется на каких − то там хромосомах. Все девочки очень хорошо учились, были покладистыми и трудолюбивыми. От старших дочерей бабушка и дед имели внука и двух внучек, и внучки, слава Богу, не были ни рыжими, ни синеглазыми.

На заре перестройки вышла замуж и слегка засидевшаяся в девицах младшенькая, отцовская любимица, ласковая и тихая Верочка. Ее суженый, Дима Шестаков, работал инструктором городского комитета ВЛКСМ, сама Верочка преподавала в школе английский язык. Через год после свадьбы в молодой семье родилась дочка. Назвали ее Людмилой, в честь покойной матери папы – Димы.

Молодые жили вместе с родителями Веры в большой трехкомнатной квартире. Зоя Павловна и Иван Николаевич с нетерпением ждали выписки дочери из родильного дома. Так уж распорядилась судьба, что старшие дочери жили в других городах, и детские голоса звенели в их квартире редко, только во время недолгих отпусков.

С трепетом развернула бабушка толстое ватное одеяло. Малышка спала крепким сном. − Глазки какого цвета? − нетерпеливо спросил Иван Николаевич. – Голубые, как у Димы, – ответила Верочка.

– Как у Димы, думаешь? – недоверчиво переспросил дед. – А волосы?

– Да я и не видела толком, их в родильном доме с головой пеленают, − ответила Вера, чуть заметно улыбнувшись. Она сразу догадалась, куда клонит дедушка − исследователь. Бабушка сняла чепчик, детская головка была совершенно лысой, даже слегка блестела.

− Удовлетворил любопытство, дедуля? −насмешливо спросила Вера. −Пока нет, но сейчас удовлетворю, − ответил Иван Николаевич и поднес к голове внучки большую старинную пятикратную лупу.

−Как чувствовал, −произнес он убитым голосом. − Рыжоня