Кирилл Ржевский - Моя юдоль. Мой удел смерть, ибо жизнь – это лишь начало и конец, с невыносимой для меня серединой…

– Нет, спасибо.

Как нелепо, ты встаёшь и уходишь. Пьёшь чай на кухне один. А я как послушная жена и верный пёс, остаюсь охранять твой покой. Ты глотаешь чай, смачно жуешь будерброд. Так мило чавкаешь.

***

( – Быстро пошёл пить чай!

Это приказ или мне послышалось?

– Иду.

– Вкусно?

– Да.

– Я тебе нравлюсь?

– Да.

– Хочешь поцеловать меня?

– О боже, да! Тысячу раз да. Разреши мне поцеловать тебя.

– Разрешаю…)

***

Нет, послышалось. Опять придумываю всякие небылицы и глотаю их словно красное, сухое вино в дешёвом ресторане, в пятницу вечером. Ведь именно в этот самый день, приходит чудовищное осознание того, что проведёшь в одиночестве следующие два дня. Летаю в миражах и не сторожу, отвлекаюсь.

Ну прикажи же мне! Я послушаюсь тебя как собака. Не могу любить, но хочу принадлежать тебе; целиком и полностью, полностью и целиком. Никак иначе, на меньшее я не согласен. Ведь принадлежность, отчасти и есть любовь. Ты будешь свободен, я пленён. Я пленник. Да пойми же наконец. Я, я, я… Пленник своих ужасных и саморазрушительных страстей, которые неподвластны смертному вроде тебя.

***

И вот ты сидишь рядом, хаотично вертишь ботинком туда-сюда, туда-сюда. У тебя сползли носки, а под ними я вижу волоски на твоём оголённом участке кожи. О бог, моя дивная часть тебя пробуждается, но тут же угасает. Я смотрю на свет нашего с тобой бога, нашей собственности. О дьявол, о мир… Вот это подарок! Я взорвусь, ей богу взорвусь от страсти к тебе. Если не смогу насладиться красотой твоего обнажённого тела, то хотя бы буду любоваться этой крохотной частичкой, которой мне всегда и везде будет мало.

Я будто ношусь по кругу вокруг костра. Костра моих страстей, который сжигает меня изнутри. Я медленно сгораю от невозможности получить от тебя хотя бы прикосновение, которое могло бы ручьём стеч вниз и погасить этот негасимый костёр. О нецелованный, холодный принц, любовник моих мыслей… Ты реален и ты со мной сейчас, в этот самый убиваемый проклятыми часами момент. И это приятно, твоё временное присутвие щекочет мне сердце, ласкае душу и греет тело. Хотя я мечтаю в холодную январскую ночь, на окраине незнакомого города, быть согретым тобой. Это не сбыточные мечты. Я люблю не тебя, а свою принадлежность к тебе от которой безмерно завишу и страдаю, телесно-духовную привязанность. Стало быть ты настоящий и твой эфимерный образ, останется со мной до последнего вздоха.

– Чего не собираешься?

– Ааа… Ааа… Ага.

(Не знаю что дальше сказать, не могу говорить в твоём присутствии, все слова поростают холодным мхом твоей жестокой холодности ко мне.)

Двери закрывается, я в любимом пуховике бреду ночью домой, в компании со своим одиночеством и истерикой в душе, которая истосковалась по тебе и нашей с тобой разности, от которой и увеличивается с каждым днём, искра нашей односторонней близости. Но тела, а жаль что не души. Моё не важно больше, важно только твоё, только твоё невидимое присутствие для меня. Я всегда хотел быть подарком и искал кому бы себя подарить. Мой принц январских холодов, моя безответная любовь и поджигатель моих страстей. Молюсь о ночи нашей, которой некогда не будет. Реальность к нам жестока, но есть мой океан… который подарит нам её.

События происходили в конце ноября 2020 года, чтобы быть точным.

– О мой Жан, любовь моя! – Цесерия сказав эти слова, подарила Жану радость.

«Люби, радуйся, живи» – говорило её сердце. Она прекрасна, моя судьба. Жан слышал биение сердца любимой, страсть овладевала им.

– О Жан, ты мой, а я твоя!

– Наша любовь, сильнее смерти Цесерия!

В предвкушении чудесной ночи, на заре, в шуме реки; они любили друг друга. Два в одном, одно в двух.

– Война пришла в наш дом, о Жан, любовь моя!

Жан отправляется на фронт. Столько убитых, столько раненых. Как можно отправлять кого-то в этот ад? Счастье, как и всё в мире, не бывает вечным. Их любовь разделило время.

– Цесерия, любовь моя, ты будешь меня ждать?!

– О Жан, любовь моя, мой свет. Когда последние звёзды упадут с небес, ты вернёшься ко мне. А я всё буду ждать, в жизни или в смерти!

– Цесерия, душа моя, я вернусь к тебе, переплыв все моря и океаны, исходив все леса и пустыни!

***

Жан на фронте, а Цесерия томится в ожидании. Время враг, с которым борьба всегда приводит к поражению. Лето, осень, зима, весна и снова лето…

– О Жан, любовь моя, где же ты? Моё сердце страдает от разлуки. Столько лет прошло, а тебя всё нет. Я буду ждать, я буду бороться.