Раиса Сысоева - Полынь - молекулы горечи

***

В шесть утра Яну разбудил навязчивый телефонный звонок из недр сумки, валявшейся возле холодильника – неслыханный акт вандализма.

– Да, – разлепила губы Яна.

– Бодрое утро, – насмешливо и мрачно выговорил Альберт. – Одевайся и спускайся к подъезду с вещами.

– Альберт, это глупая шутка, – выговорила Яна, и тут же поледенела, вспомнив происшедшее одиннадцать часов назад.

– Просто поговорим у меня в машине. Только ты и я, – настаивал Альберт. – Костя в бинокль может посмотреть.

– Я иду, – отозвалась Яна.

Со стороны второй гостиной не доносилось ни единого звука. Муж давно привык, что школьное начальство звонило Яне и рано утром, и поздно вечером. Костя нервничал вчера, значит, устал или на работе снова наседают с квалификацией персонала.

Яне не нужно было одеваться, она лишь почистила зубы и немного причесалась.

– С недобрым утром тебя, – буркнул Альберт, потирая мятую щеку. Вероятно, минут сорок назад он нежился в теплой постели, чвакая губами на горячем плечике жены.

– Что успело случиться? – безжизненно спросила Яна.

– А, ну да, – встрепенулся он, и повернулся лицом к собеседнице. – У меня так-то выходной сегодня. Звонит Петрович час назад. Двойное убийство в институте.

– Двойное? – переспросила Яна изумленно.

– Значит, на одинарное ты согласна? – Хитро прищурился Альберт.

– Я жажду подробностей, – сухо отозвалась Яна, прислонилась лбом к стеклу.

Присутствие задиристого Альберта совершенно неожиданным образом подбодрило ее. Его живая хваткая манера была очень вовремя сейчас.

– Я только что с места преступления, поэтому расскажу как очевидец, – начал Альберт профессиональным тоном. – Некто Сергей Ш… найден мертвым в женском туалете технологического факультета. Лужа крови. В правой руке у убитого найден нож, которым минут за двадцать до смерти Ш… была убита сторожиха того же факультета. Другой рукой убитый хватался за нож, которым его прикончили.

Яна почувствовала приступ тошноты.

– Человек, зарезавший Ш…, был ниже среднего роста. И этот неизвестный мститель, – Альберт в упор посмотрел на Яну. – Сам рисковал пасть жертвой вчера.

– Можешь надеть на меня наручники, – ответила Яна стараясь говорить уверенно. – С этим хреново жить.

– Я бы с радостью, – отозвался Альберт. – Но я с возрастом стал таким чувствительным. Жаль сажать женщину, которая покончила с… В общем, он поставлял мальчиков педофилам и так далее.

Яна вздрогнула, у нее закружилась голова. Она повалилась на широкую спинку автомобильного кресла. Альберт равнодушно глянул исподлобья.

– Все бы ничего, и через какое-то время я закрыл бы это дело. Но, видишь ли, родной дядя этого п… пострадавшего не кто иной как прокурор области. И он имеет полное право самостоятельно вести дело. Здесь он может все.

– Плевать, – отозвалась Яна безжизненно.

– Этот человек выпотрошит тебя за несколько часов. Я был помощником одного из его людей когда-то, – заговорил Альберт чуть теплее. – Можешь сразу признаться. (Пауза) Но имей в виду, твоему мужу и сыну придется очень далеко переехать в случае твоей явки с повинной.

– Я бы и не приехал, – продолжал он через минуту. – Но у нас нет против тебя не единой зацепки. Камера наблюдения в тот вечер глюкнула. Думаю, это произошло неслучайно. Никто никого не видел. Даже на ноже, торчащем в боку убитого (Яна зажмурилась ещё крепче) только его отпечатки. Скажу больше, не позвони ты мне вчера насчет детского садика, я и не подумал бы шевелиться по этому поводу.

– Я звонила из того самого туалета, – хрипло ответила Яна, по ее вискам стекали холодные струйки пота.

Двумя недрогнувшими пальцами Альберт сомкнул губы Яны.

– Вы бабы народ изворотливый, – сказал он иронично. – Постарайся, потерпи ради своих мужиков. Просто смешайся с толпой. Поняла?

– Альберт, я…

– Все, вали отсюда. А то еще люди подумают чего. Вот, мне еще ребенка в школу везти.

Прежде чем вернуться в квартиру, Яна неторопливо обошла вокруг дома несколько раз. Холодный неподвижный утренний воздух привел ее в чувства настолько, насколько это было возможно. На улице, да еще утром, течение самой жизни становится наиболее естественным.

Она неохотно достала из кармана ключи, и безо всякого удовольствия ощутила на щеках теплый воздух внутри подъезда. Восьмой этаж, и дверь квартиры на расстоянии вытянутой руки. Она бы закусила губы или до боли сжала кулаки, но силы девались куда-то. И она просто повернула ключ и толкнула дверь руками.