Алина Грэй: Полёт опаленных крыльев

Раушан было жалко ребенка, потерявшего мать. Была уверена, что в ее сердце возникнут теплые чувства. Но одно дело – пригреть ласкового одинокого малыша, и совсем другое – позвать ужинать упрямого подростка смотрящего исподлобья и захлопнувшего дверь с такой силой, что у нее отслоился и почернел ноготь. Всхлипывая, рассказала мужу. Она не хотела чтобы он его бил или серьезно наказывал. Но надеялась, что хотя бы заставит извиниться. Но муж промолчал. Долго курил на улице и не поужинав лег спать.

На следующий день она отпросилась к маме в гости с ночевой. Дома, разревевшись, и рассказала, что за эти два месяца супружества они ни разу не ночевали вместе, что сын ее ненавидит и даже не отвечает на ее вопросы, огрызается.

– Даулет тебе нравится?

– Ну да, он хороший человек, деньги дает, не спрашивает, куда трачу. Поест – всегда «спасибо» скажет. Только сына вообще не воспитывает. Что хочет, то и творит.

– А как муж нравится?

– Ну… я ж не знаю пока.

– А хотела бы узнать?

– Вообще-то, да… – покраснела Раушан. – У него глаза и брови… красивые… И ерунду не болтает… Не хвалится, хоть и начальник. Но Серик все портит между нами… Говорю, надень кофту – назло не наденет. Прошу, сходи в магазин – не идет. Зову кушать – не идет. Потом среди ночи потихоньку ест, еще и в холодильник назад не ставит, портит продукты.

– Дочка, послушай. Вообще не трогай, ничего не говори. Он думает, ты хочешь маму заменить, занять ее место. Предателем быть не хочет. Даулет пусть сам воспитывает, ты не лезь. Хоть голый пусть ходит. Постирала, погладила, сварила, а дальше сам знает. В его возрасте мы уже сено косили. И о помощи не просили.

– Мама, вот, палец смотри, как опух, а он слова не сказал ему.

Мама вытащила из холодильника мазь с иероглифами.

– На вот, это Куляш-тате брат привозил, за сметану задолжала, отдала мне, боль отлично снимает и отек, в тот раз помнишь, я с мешком упала на грядке, так за три дня прошло. И еще – не жалуйся Даулету.

– Мама, зачем тогда я пошла за него, чтобы это все терпеть?

– Он тебя бьет? Пьет? Кушать не дает? Не работает? Два месяца прошло и ты уже жалеешь. Вышла бы не за вдовца с ребенком, все равно другие проблемы бы были. Совсем плохо будет – уйдешь. Дом у тебя есть.

Cерик не выносил мачеху. Но любил отца. От того, что он не наказал его за травму Раушан, было еще хуже. Она впервые ушла к своей маме с ночевой. Обычно ходила в гости в родительский дом, но к вечеру возвращалась. Отец с сыном за столом почти не разговаривали. Подогрели сорпу с мясом. А чай не пился. Отец молча вышел и долго курил во дворе.

Утром, несмотря на выходной, они проснулись рано. Серик слышал, как отец гремит внизу посудой. Во дворе звонко лаял подаренный мачехой подросший щенок в ожидании завтрака. «Могла бы и пораньше прийти», – бурчал Серик, накладывая еду своему любимцу. Наспех выпив молока с баурсаками, он убежал к Карине. Вернулся к вечеру, чтобы умывшись незаметно подняться к себе, не сталкиваясь с Раушан. Но свет горел только в спальне. В холодильнике стояла та же сорпа, что ели вчера вечером. Он постучался в комнату. Болью детства и маминых волос пронзила музыка, которую слушал отец перебирая их старые семейные фотографии, с которых улыбалась мама… «Папа, ты не спишь». Ему стало неловко от вида отца – слабого и выпившего… «Я к себе пошел», – виновато отвел глаза Серик и вышел.

Почему не пришла сегодня – беспокоила неприятная мысль. Одного дня что ли мало повидаться. Папке кушать даже не сварила. Хорошо, я у Карины поел. Может, и не придет больше. Тогда за вещами ж должна хоть прийти… Сходить мне завтра самому туда извиниться перед ней что ли – ворочался в постели подросток. Да пошла она… Сами проживем…

Проснулся он поздно. На часах показывало одиннадцать утра. В это время по выходным отец пил уже второй чай. В доме было тихо. Видимо отец вышел кормить животных или на летней кухне. А может за ней, как за королевой, поехал, поморщился Серик, но удивленно обнаружил отца в спальне. Спящим, окутанным стойким перегаром. Хлопнула входная дверь. Серик выскочил и увидел запыхавшуюся Раушан с сумками, полными помидор.

– Серик, папу позови, надо мне банки и эти пакеты перетащить на веранду, засолку буду делать.

– Эээ… сейчас. Вы пока идите туда сами, там все готовьте, сейчас принесем, – он побежал к отцу. – Пап, вставай, тетя Раушан пришла!

Ему не хотелось, чтобы она подумала что папка – алкаш. Он открыл окна чтобы проветрить и сам понес банки на веранду, пока взъерошенный опухший Даулет умывался и полоскал рот.