Руслан Рузавин - Снимок, который звенит. Роман-репортаж

– Даже так? – не слишком скрываемое высокомерие.

– За вашей спиной – зеленый щитомордник. Укус этой змеи не смертелен, но похож на ожог кислотой. И если учесть, что висит она на уровне вашей головы…

– Какого… У вас что здесь, змеи?!.

– Тс-с. Ни в коем случае нельзя жестикулировать. Без своих обитателей здешние леса теряют все очарование. И потом, русская рулетка – это ведь так увлекательно, не находите? У меня и питон здесь есть.

– Вы… что вы хотите узнать?

– Хочу. Зачем вы здесь? Простой вопрос.

– Я думал, наша сделка выгодна нам обоим.

– Не слишком большие деньги по вашим-то масштабам. И еще, – господин Самьот из доброжелательного становится деловитым. – Я навел справки. У вас нет какого-либо серьезного интереса в нашей стране. Личного интереса. Так зачем вы здесь?

– Ваша страна… Я понял, тише, да. Может ведь быть такое, что ваша страна – одно из звеньев цепи. Кто-то в правительстве… ну, в свете последних событий или нет, не знаю… Кто-то ищет дружбы с Китаем, дружбы ненужной и опасной…

– Хм. Вот значит как. Когда вы нервничаете, змея это чувствует. Как и большинство тварей, – Хозяин задумчив. – А нервничаете вы потому, что говорите не то.

– Ладно, ладно. Что вы хотите услышать?

– То, что вы хотите рассказать. Истинную цель.

– Да нет никакой!.. Простите… Нет никакой другой цели.

– Давайте я помогу вам. Вы представляете некую… третью силу. Которой невыгодно правительство в нынешнем виде, но и мы у власти невыгодны тоже. И самое лучшее – это стравить… Так? Нет? Ну а иначе чем объяснить ваши запутанные эволюции с самого начала конфликта? Это маленькая страна, здесь можно отследить любую более-менее значимую фигуру. Нет? Возможен, правда, еще вариант. Вы – игрок. Этакий граф Сен-Жермен, авантюрист по крови. Да-да, мы тоже знакомы с ним. Ну тогда – обернитесь! Возможно, патрон в соседнем гнезде барабана и никакой змеи нет. Обернитесь!

– Нога затекла, – голос сдавленный. – У меня… сейчас упаду.

– И не авантюрист. М-да, – господин Самьот словно бы что-то решает, склонив голову набок. – Я… для многих людей представляюсь злом, воплощенным злом. Я спокойно отношусь к этому. Змея за вашей спиной – тоже несомненное зло. Для вас, хотя вы сами разбудили ее. Вы же, мистер По, – полудобро. Или полузло. Будьте определеннее.

Смуглая детская рука появляется из-за его спины будто в скверном сне. Пистолет. Хлоп…

– Это подарок.

Что-то сзади весомо и мягко падает на землю.

– Цепо попадает всегда, – Хозяин уже с винтовой лестницы. Сзади – тот самый подросток – не подросток в дорогом костюме.

– Эй… кхгм-кхгм… Мне… как мне выйти отсюда?..

– А зачем вам выходить? – и удивление ведь искреннее в глазах. – Поднимайтесь. Только… – чуть замедляется, – будьте определеннее, мистер По. Будьте определеннее.

Водопад. Шумит оглушительно.

Лежать на столике уличного кафе, выпятив пушистый бок, согласитесь, приятно. Греясь под утренним неярким еще солнцем. Не палящим. Но…

Приходит хозяйка и с ласковой бесцеремонностью спихивает кошку на пол. Хозяйка столика, конечно, и еще нескольких таких же вокруг. Обмахивает тряпкой больше для вида. За него тут же садятся два ледибоя, одеты не по-рабочему. С фруктовыми фрешами в руках, молчат. Само по себе уже странно, если учесть болтливость этих созданий. Молчат. Нет, ну так не бывает. Кошка определенным образом прищуривается и чуть распахивает зрачки. Итак…

Второй ледибой, мысли пустяковые. Что давно не встречались с Эйприл, а все-таки номер с ней выполнять куда лучше, чем с этими молодыми пустышками. Которые упиваются новым телом и ни-че-го за этим нет больше. У Эйприл есть чувство, и чувствительность тоже есть. Только вот что-то она не в себе, бедняжка. Только бы не наркотики. И не деньги в долг. И не деньги в долг за наркотики. Все остальное можно пережить, любых гнусных мужиков. Любое разбитое сердце срастается. Открой тайну, глупышка, и я помогу тебе. Постараюсь, очень сильно постараюсь. Ну? Пусть только это будут не наркотики, ладно? И не долги драгдилерам. С этим мне, слабой женщине, не справиться. А остальное все лечится…

Похоже, внешнее молчание здесь сполна компенсируется внутренними ужимками. А что же «глупышка»?..

А не здесь она. Все существо ее удивленно и беспомощно стоит перед дымящимися обломками. Ее мира, этого мира, отражениями миров друг в друге. Что с ними делать, с этими обломками?.. И временами сквозь удивление обрывками тайфуна проскакивает, какой-то долей секунды, картинка. Или две. Вот от бежевого стола отделяется рукав бежевого танчжуана. А в нем оказывается бежевый человек, может, чуть с оттенком желтого. Вот он протягивает к ней бежевую руку с дорогой зажигалкой. В шелковый рукав танчжуана впечатана бурая струйка, и зажигалка сразу становится зажигалкой мертвого. Она отшатывается, защищаясь глыбами слов. Нагромождая слова между собой и бежевым… И платье, ее дорогое платье уже петлей подола затянуто на шее, а ноги продеты в рукава. Очень удобно, дернешься – и удавка затягивается. Да и много ли дернешься, стоя на коленях… Снова бежевый водит ножом по лицу, примериваясь начать с носа. И слезы, ее слезы, которых ни бежевый, ни его охрана не должны видеть и которых не выбили и не выжали из нее в эти полчаса, слезы… Этот человек – самое грязное воплощение ракшаса. Уж лучше бы убил. Но просто убить ему мало. И теперь обломки, обломки… Что делать с ними?..