Анна Таури - Несущие Свет

Он учил ее читать память предметов и мысли людей, проникать в самую суть каждой окружавшей ее мелочи.

Он учил ее плести покрывала судеб и рвать нити жизней.

С каждым днем, с каждым годом мир ее рядом с ним становился все шире и шире, то разрастаясь до бесконечности Вселенной, то сжимаясь до размера песчинки.

Она бродила внутри горных рек и, шутя, заставляла их двигаться в противоположную сторону. Она кружила вместе с влюбленными планетами вокруг их Солнца и восхищалась стремительностью полета. Она бегала серой мышкой у Мага под ногами и прогрызала дырки в его карманах, а потом просила паучка сплести новые, еще более крепкие.

И тогда глаза его смеялись…

Ради этого редкого смеха суровых и холодных глаз она и жила.

***

миллионы лет тому назад

***

Говорят, что утром Даяна утопилась в реке. Легенды аукаются меж собой, заставляя только догадываться, как же оно было на самом деле.

Ведь она и в самом деле утопилась, только не в этом времени.

А в этом…

На свадьбе гуляла вся деревня.

Как и обещал чародей, за неделю ее любимый выздоровел.

Вместе с праздником закончилась и радость. Все было хорошо – слишком хорошо и мило, и о большем нельзя было мечтать, но ее душа сходила с ума.

И никто не мог понять, почему за полгода она так сильно постарела.

***

где-то в этой же вечности, только чуточку раньше

***

Сон медленно отступал, оставляя по себе блаженную расслабленность тела.

Она тихонько зевнула, прислушиваясь к дыханию рядом с собой. Он еще спал. Боясь его разбудить, она несколько минут лежала неподвижно, слушая грохот своего сердца в такт его дыханию.

Рука потянулась обнять его и…

…и провалилась в пустоту…

Он тогда действительно спал, только в другой постели и на другом краю Города.

Она закрыла глаза и вслушалась в его мерное сопение.

В одной части Города рука потянулась и коснулась его щеки…

В другой он открыл глаза и улыбнулся…

Испугавшись, она дернулась назад и упала со своей кровати.

***

сотни лет тому назад

***

Иногда Мари даже казалось, что она действительно счастлива.

А потом началась война, и их тихая, размеренная жизнь наполнилась невиданными доселе кровью, болью и стонами.

В тот день привезли пятерых.

И снова безнадежность пыталась опустить ее руки, но она не сдавалась.

Они были всего лишь монахинями. Они умели молиться и заниматься хозяйством, но не лечить…

Обезболивающее подействовало, и она отправила сестер отдохнуть, оставшись наедине с солдатами.

Они проговорили всю ночь до утра.

А через три дня все пятеро стали здоровы.

И весь монастырь пуще прежнего благословлял Господа за его чудеса…

***

тысячи лет тому назад

***

Как-то незаметно Фиалкора выросла и расцвела.

Теперь ее называли ведьмой, уж больно хороша была она собой. А кто, как не колдунья, могла так сводить с ума мужчин? Маленькая рыжая несуразная девчушка вдруг превратилась в крассавицу, равных которой не сыскать.

Впрочем, правды в этом было больше, чем сплетен…

Вот только ни до кого ей не было дела, кроме…

Кроме того, кто так легко подарил ей эту Вселенную, больше похожую на сказку.

Но ей не нужны были эти дары. Она бы мигом, не задумываясь, отдала все, что знала и чем владела, за один только взгляд, одно прикосновение.

Юное сердце молило о любви. Простой, человеческой, несовершенной, но трепетной и нежной.

Для него же такой любви не было и быть не могло. Его мир лежал вне понятных ей логики и чувств, и она, как ни старалась, не могла туда дотянуться.

Он оказался единственным, кого она так и не смогла ни понять, ни прочесть, ни предугадать.

Ей были даны все ключи и все концы, она знала, как распутать любую тайну, но все они были для нее бесполезны… Без него.

***

миллионы лет тому назад

***

Она истоптала сто дорог, исхудала до костей, покрылась пылью, словно древняя старуха. Ее лапти были стоптаны, а стопы напоминали один большой мозоль.

Она шла и шла – следом за ярмаркой, за цирком, за надеждой. Но эта ярмарка всегда уезжала еще до того, как она догонит их.

Сменялись сезоны, поселки, горы и долины. Милостивые старушки помогали едой, одеждой, пускали погреться, просили оставаться – в помощь хозяйству. Но стоило забрезжить рассвету, как она снова была на пути – следом, голодным зверем – на нюх.