Илья Платонов - Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Роман в кусках

Однако открыть киноклуб оказалось не так просто. В луганском кинопрокате мне отказали.

– Это как? Частный киноклуб? Мы этого не понимаем! Не положено! Вы что!

Из пожарной охраны и санстанции потребовали справки о соответствии мерам пожарной безопасности. Не зная, что делать, я позвонил в киевскую справочную и взял телефон республиканского кинопроката. Там мне обрадовались!

– Вам нужна киноклассика? Это замечательно! Её никто не хочет брать, а у нас план по прокату! Мы дадим вам все, что пожелаете, оплата минимальная, денег вы на ней не заработаете. Плюс вы оплачиваете пересылку багажным вагоном. Это было чудом! Минимальная оплата составляла 1 рубль 49 копеек за фильм!!! А пересылка стоила от трех до пяти рублей!

Но какие фильмы брать? В те далекие годы я знал только двух режиссеров – Тарковского и Бондарчука. Выручила меня Рыжая. Она быстро набросала список: Феллини, Антониони, Бунюэль, Скола, Параджанов, Фосс, Коппола, Висконти – и многие-многие другие. В мгновение ока я был лишен кинематографической невинности! А справку пожарники мне не дали. Я пошел за советом к Новикову. Он улыбнулся:

– Начинай пока так. И приготовь бутылку водки! Через пару недель к тебе придет алкаш из пожарного надзора. Дашь ему бутылку и получишь справку!

Так и случилось. Я уже крутил фильмы, когда ко мне заявился хмырь с красным носом:

– Нарушаете товарищ! Дверь не обита железом с двух сторон, нет сигнализации и…

Я молча поставил перед ним бутылку.

– А вот теперь все в порядке! Молодец! – Хмырь вытянул из кармана печать и тут же сотворил справку…

Первым я заказал «Страсти по Андрею» Тарковского. Так назывался восстановленный вариант знаменитого фильма. Он был на 40 минут длиннее! Ровно столько вырезала цензура.

Через два дня мне позвонили с вокзала и попросили забрать багаж. Был декабрь. Шел снег. Хорошо, что вокзал рядом, фильм находился в четырех круглых стальных контейнерах и был просто неподъемен! Я тащил на себе «Андрея Рублева» и тихо материл Тарковского! Неужели нельзя было снять покороче!

Киноклуб я назвал просто – «Натальевский переулок». И первый сеанс состоялся 15 декабря 1990 года. Я там был и киномехаником, и администратором, и кассиром. А также уборщиком, слесарем и водопроводчиком – в кинобудке подтекали трубы, и я не расставался с разводным ключом.

За две бутылки водки мне напечатали в типографии пачку афиш. Я расклеил их по городу. На сеанс пришло человек тридцать. Учитывая, что зал был на 70 мест, выглядело это неплохо. Я погасил свет, включил киноустановку и приник к маленькому окошку, из которого мне предстояло увидеть еще много шедевров мирового кинематографа…

И в городе обо мне таки заговорили!

С перерывами на лето киноклуб проработал два года. За это время я показал всю киноклассику, которую обнаружил в киевском и луганском кинопрокатах. Через год работы Луганск открыл для меня свои кинозакрома.

Иногда на премьеры приезжала супруга. Я садил её продавать билеты. Жили мы так же – раздельно, и это было прекрасно!

А потом стал разваливаться СССР. Кинопрокаты закрылись. Частные фирмы стали просить немыслимые деньги – тысячи, а потом и десятки тысяч рублей за право 2—3 раза прокрутить ленту. «Экополис» захирел – все реже там стали бывать люди, включая начальство. Фильмы я уже не крутил, устроился сторожем. Потом здание стали разворовывать. Сперли зеркала в балетной студии, оторвали экран в кинозале и унесли шторы. Контора закрылась. Я позвонил Новикову и спросил, что делать с киноустановкой, до того её было жалко! Саша ответил коротко:

– Забирай, она твоя!

В декабре 1992 года, я разобрал оба кинопроектора на части, и в несколько ходок отвез на саночках домой. Закончил перетаскивать поздно вечером. Зашел в свою комнату. Увидел отключенный телефон – отец на ночь всегда отключал – и зачем-то снял трубку. Там зашипело. Из глубин мироздания раздался голос диктора:

– Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает своё существование…

Этот факт меня нисколько не тронул. Жизнь замерла… Я зашел в кинопрокат. Их приватизировали и выселяли. Знакомую даму, что выдавала мне фильмы, я умолял подарить мне несколько копий Тарковского и Феллини.

– Ты с ума сошел! Это госимущество! Оно теперь стоит миллионы долларов!

Через несколько лет, я случайно встретил мою кинопрокатчицу на улице. Мы поздоровались, и дама призналась:

– Я так жалею, что не подарила тебе те несколько фильмов. Новые хозяева здания их просто сожгли… Бизнесмены хреновы.