Анастасия Атаян - Колодец памяти

– Вы только с дороги, выспитесь лучше, – сказала я, наблюдая, как улыбка сползает с лица Сёмы.

– Я тебя не узнаю, – ответил он с досадой.

– Стареем-с…

Солнце было в зените. Дети отправились на послеобеденный сон, и только такие же бледные куропатки, как я, продрыхшие до полудня, пытались преобразиться в тропиканок, распластавшись на шезлонгах. Миша, к счастью, был вне поля видимости: то ли плавал за буйками, то ли спасал человечество, уткнувшись в лэптоп. Шум волн меня убаюкивал. На столике рядом красовался яркий витаминный смузи. День начинался хорошо. Достала из пляжной сумки потрёпанный томик Джойса. Закладок у меня отродясь не было: пришлось долго листать. Когда я, наконец, нашла нужную страницу и приготовилась к погружению в высокую литературу, Сёма плюхнулся на соседний шезлонг.

– Я смотрю, ты не отчаиваешься, – он ухмыльнулся и сделал большой глоток пива. Белая пена зашипела на губах, он быстро отёр её рукой.

– В плане?

– Сколько тебя помню, ты всё время таскала с собой Джойса, – Сёма прилёг и вытянул ноги, покачивая розовыми пальцами из стороны в сторону. – Сначала пыталась осилить его на английском, потом перешла на русский. Теперь вот снова вернулась к оригиналу.

– Это мой личный челлендж, – я захлопнула книжку.

– Тебе не лениво каждый раз его брать? Он весит где-то полкило.

– Это лучше, чем набивать сумку косметикой и прокладками.

– Тоже верно. Кстати, о прокладках… – Сёма перевернулся на бок, едва не сбив столик локтем.

– Я вся во внимании, – я взяла бокал в руку. Не хватало ещё, чтобы мой напиток бодрости и свежести свалился в песок.

– У Ани задержка, – выдал он.

– Очень интересно, но не надо всем об этом рассказывать. Тема-то деликатная…

– Я начинаю опасаться за свою холостяцкую жизнь.

– А нафига вы приурочили поездку на море к её месячным? Я бы убила Мишу, выбери он такой тайминг для отпуска. Очень вкусный смузи! Хочешь? – я протянула стакан Сёме, но он не оценил моей щедрости и сделал глоток пива. – Не хочешь, как хочешь.

– В другие даты не получалось. Она мне всю плешь проела из-за этого, кстати. А теперь нашла новый повод взъесться.

– Слушай, на фоне Иры Анюта божий одуванчик. Думаю, ты в состоянии вытерпеть её ПМС.

– У неё никогда раньше не было задержек, – Сёма сказал это таким голосом, будто на землю надвигался метеорит, а ему в руки попали файлы под грифом «Совершенно секретно» со стопроцентной инфой – столкновения не избежать.

– Сколько у неё задержка? День, два? Пусть тест купит, если так загоняется. Вы же предохраняетесь, правильно? Расслабься, друг мой…

Сёма начал с неподдельным интересом протирать запотевший бокал.

– Ты идиот? Вы что, не предохраняетесь?

– Да тише ты. Ну блин, я же не думал… – он весь напрягся и вытянулся как по струнке.

– На свадьбу пригласишь? Прости.

– Тут такое дело…

– Какое дело? Залетит – сделает аборт. На дворе двадцать первый век, ей дадут таблетку и отпустят домой.

– Аборт не вариант.

– Это ещё почему? Нафига тебе снова под каблук лезть?

– Я работаю на её отца. Геннадий Николаевич – её отец. Он очень идейный. Он даже предлагал запретить в России аборты, когда в Думе сидел. Аня верит, что аборт – это страшный грех, жестокое убийство беззащитного и безоружного. У меня никакого будущего не будет, если я предложу ей сделать аборт…

– Ты совсем долбанулся? – я смотрела на него во все глаза. – Сём, это за гранью. Или ты думал так карьеру сделать? Не удалось наебать систему и ты решил систему выебать?

– Слушай, это уже слишком…

– Слишком – это трахать дочь своего начальника, – он молчал, натирая бокал до блеска. – Ладно-ладно. Паниковать рано. Авось пронесёт. Купите тест, а я помолюсь своему атеистическому божеству.

– Она боится делать тест, – он поднял взгляд на меня. – Может, ты с ней поговоришь, скажешь, что это не страшно?

– Боится делать тест? А когда пузо вырастет, она бояться перестанет? Что в этом такого? Не прыжок с парашютом, в конце концов!

– Просто я у неё как бы…

– Что как бы?

– Первый был…

– Очень смешно! Сколько ей лет, что ты у неё первый?

– Двадцать два исполнилось месяц назад.

– Да уж! А одевается она, будто ты далеко не первый и хорошо, если последний. Геннадий Николаевич ничего ей не говорит по поводу внешнего вида? И как он вообще позволил вам жить вместе?

– Он об этом не знает.

– Ты понимаешь, что попал, да? – я достала из пачки сигарету. Из-за ветра прикурить долго не удавалось.