Виктор Улин - Внеплановый ремонт

Подростковый период завершился, юность обещала быстро перейти в молодость.

Едва достигнув восемнадцати, Нина вышла замуж за сокурсника по финансово-экономическому институту – первого попавшегося, который имел жилплощадь, позволявшую убежать от матери.

Ларионов провожал сестру с тоской; он еще не разбирался в людях, но белесый Шипунов ему не понравился. Но он был счастлив за Нину, совершившую побег из тюрьмы.

Дома все откатилось на прежний уровень: отец с матерью вернулись в большую комнату, он снова обосновался в детской спальне.

На своей прежней кровати Ларионов жутко затосковал: из-за взаимной неприязни к зятю они практически перестали видеться с Ниной.

Спать одному там, где прошли счастливые 15 лет невинного супружества с сестрой, было невыносимо, и он тоже поспешил жениться, хотя делать этого не собирался.

Многие психологи утверждают, что при выборе спутницы жизни мужчина подсознательно ищет женщину, похожую на мать.

Иметь жену, чем-то – хоть цветом глаз – напоминающую мать, Ларионову не могло пригрезиться в жутком сне.

Он искал девушку, похожую на сестру.

Сокурсница Лена, приезжая из Альметьевска, больше прочих могла сравниться с Ниной – не внешностью, а характером.

По крайней мере, так казалось поначалу.

Никаких бурных чувств между ними не было. Не отдавая отчета, весь отпущенный запас любви Ларионов расходовал на сестру, ни одной другой женщине не осталось даже грамма.

Но сестра стала чужой женой.

Его женой она стать не могла – не только по законам социума, он вообще никогда не позиционировал Нину сексуальной партнершей.

А жить при родителях выросшим мальчиком не хотелось.

Ларионов переборол скандал и женился. Некоторое время они с Леной жили в старой детской комнате.

Просыпаясь ночью, он ловил себя на иллюзии, будто все вернулось в прежние времена и обнимает он сестру, никуда не ушедшую из дома.

Однако жить с женой и родителями на одной площади оказалось пыткой, он был готов уйти куда угодно, хоть в общежитие.

На счастье в нужный момент умерла бабка по матери – мерзкая, скандальная старуха, с которой не общалась даже мать.

В ее однокомнатной квартире был с детства прописан Ларионов, он поспешил убежать туда, оставив родителям возможность до хрипа лаяться в одиночестве.

Когда через три года – в конце Елениной аспирантуры, когда она вышла на защиту диссертации – родилась дочь, мать с отцом совершили единственный за всю жизнь разумный поступок: родственный обмен. Ларионов с расширившейся семьей вернулся в прежнюю квартиру, а родители переехали в однокомнатную.

Там они до сих пор продолжали яростно скандалить; дети не приходили к ним даже на дни рождения.

Жизнь брата и сестры была отравлена родителями, они не желали вспоминать о существовании матери с отцом.

Ларионов жил в доме своего детства.

Большая комната служила гостиной и спальней им с женой – как служила когда-то родителям.

В меньшей, где они с сестрой строили игрушечную жизнь, поселилась дочь. Брата у Ларионовой-младшей не было, иметь двоих детей в наши дни стало трудно.

Катя, этим летом перешедшая в одиннадцатый класс, жила как обеспеченная, в меру избалованная девочка в комнате, заваленной мягкими игрушками, с телевизором, музыкальным центром, компьютером и кучей прочих современных гаджетов.

Все это вместе взятое не могло наполнить жилище той давней невысказанной любовью, в которой росли Ларионов и Нина.

– А где твои? – спросила сестра, бросив на пуфик пластиковый пакет с вещами. – Надолго отбыли? когда и куда?

Еще ничего не было готово к празднику жизни, на журнальном столике не стоял поднос с закусками. Не имелось ни одного признака грядущего, но Нина догадалась обо всем.

Вероятно, дух свободы, который окутал Ларионова, едва замызганный пассажирский поезд лязгнул сцепками и отвалил от перрона, был столь силен, что заполнил собой всю квартиру.

– Лена с Катькой у бабушки в Альметьевске, – ответил он. – Сегодня отправил.

– А по какому поводу? – спросила Нина, сбрасывая туфли на каблуках, в которых была выше брата.

– Так Ленка же доцент в академии. Весь год преподает, летом отпуск два месяца.

– А, ну да, – сестра кивнула. – Так редко видимся, что уж и забыла все.

– Зато я рад тебя видеть, как никогда, – возразил Ларионов.

– Да уж, вижу, как ты рад…

От Нины не укрывалось ничего, она улавливала его состояние.