Марина Черницына: Понемногу о многом (сборник)

Обольщенный злом мир забыл любовь.
Вспомним добрый нрав мы былых времен.

На иконе теплый от лампады блик,
Мамина молитва, мамин грустный лик.
По щеке струится робкая слеза.
Просит Божью Матерь мама за меня,
Чтоб она в сей жизни берегла меня,
Чтобы в сердце веру крепкую дала,
Чтобы улыбался ангел надо мной,
Озаряя мысли мне улыбкой той.
Два светлых, чистых образа
я в сердце сохраню:
Образ Богородицы, мамину слезу.

Когда уснет за горизонтом
В закате долгий день,
На землю тихую устало
Ночная ляжет тень.
Вдруг разольется на все небо
Огромный океан.
Над ним струится лунным светом
Серебряный туман.
На звездных волнах дремлет тайна,
Горит маяк луны,
Как корабли, к далеким странам,
Плывут неслышно сны.

Позакрылося-позавесилось
Солнце ясное черной тучею,
Полегла трава под росой-слезой,
Под росой-слезой, под кровавою.
И не птица то на заре кричит,
На заре кричит, бьется как в силках.
Плачет горько мать, оченьки в слезах,
Плачет горько мать громким голосом:
«Ой вы, чадушки, две кровинушки,
Моих сына два, ясных сокола!
Уж, как я-то вас не лелеяла,
Не лелеяла и не холила,
Грудью белою не питала вас,
И под сердцем-то не носила вас.
Как пришла пора, пора смутная,
Пожирает всех война лютая,
Как вас отпустить, крылья развязать?
В путь-дороженьку благословение дать?
То ж не враг напал на Россию-мать,
Бога позабыв, бьется с братом брат.
Уж хохочет враг, уж ликует ад,
Храмы на Руси пламенем горят.
Позабыл народ Бога славити,
Пришло время змею правити.
Плачет Русь-земля, плачет матушка,
Плачет вместе с ней Божья матушка.
Бьется с братом брат, льется кровь рекой,
Не излить слезой материнску боль.
Сердце матери неделимое,
Ох, сыночки вы, мои милые».
Льется желтый дождь, падает листва,
В небо храм поднял руки – два креста,
Руки – два креста, словно два крыла,
Птицею летит вольной в небеса.
Но взошла звезда, звезда алая,
Звезда алая, ох кровавая.
Сломаны кресты, пусты купола.
Только вера-то все равно жива,
Плачет свечкою пред иконою,
Нелюбимая властью новою,
Как дитя чужое – нелюбимое,
Нелюбимое и гонимое.
Льется желтый дождь, падает листва.
Отец Федор шел, дума тяжела,
Дума тяжела за родной приход,
Заковал в цепях сатана народ.
Кого страхом взял, кому ум прельстил,
Вот и дьякон-то с себя сан сложил.
Отец Федор шел, дума тяжела.
Мальчик тут к нему:
– Мне на хлеб подай,
– Как не дать тебе, скорбная душа,
Только что же ты ходишь без креста?
Крестик вот возьми, на груди храни,
Господи, дитя это сбереги.
По свече плывет воскова слеза.
В Карачан селе в храме служба шла.
Плавится ручьем, желтый воск бежит.
По доносу ворон-воронок спешит.
Пять старушек в ряд, вот и служба вся,
А у храма-то уж стоит толпа.
Восковая-то высохла слеза,
Как на паперть шел Божий-то слуга.
Оглядел народ, перекрестил он лоб,
«Что ж стоите тут? Божий храм вас ждет».
Как парнишечка руки взял в бока
И пустился в пляс: жизнь земна прошла.
Ох, Россия-Русь знать сошла с ума,
Коль танцует поп, словно без ума.
И молчал народ. В стороне одна
Матушка с детьми, катится слеза.
Ворон все кружит, воронок умчал,
Федора отца в крестный путь забрал.
Все народ стоял. Храм пустой молчал.
Только ветер все снова повторял:
«Я не пропаду». Все, что передал,
На прощанье всем батюшка сказал.
Град Борисоглебск, скорбная земля.
Сколько мучеников ты в себя приняла!
На Матрюшкином буераке тишь,
Там часовенка на горе стоит.
На горе стоит – одинокая,
А вокруг простор – даль высокая.
Сколько душ живых здесь загублено,
Порасстреляно, позамучено,
Знает только Бог, да сыра земля,
Что невинну кровь в себя приняла.
Мать сыра земля всех в себя взяла,
Спрятала от глаз мертвые тела.
Федор где отец знает лишь она,
Да еще весной зелена трава.
Но душа его, что свята, жива,
Яркою звездой в небесах взошла.
Русь, святая мать, вольная земля,
Вера для тебя белых два крыла.
Сколько храмов и церквушечек.
В каждом почти есть свой мученик,
Есть свой мученик – воин-то Христов,
Бережет он Русь от ее врагов.

Каждый раз твердит мне мама:
«Ни к чему такая драма,
Милый мой, не надо драться,
Надо дружно всем играться».
Нет, я маму не пойму,
Я Данила отлуплю.
Он меня щипнул под партой,
Показал язык украдкой.
Я толкнул его немножко —
Он подставил мне подножку.
В луже мы сидим вдвоём,
Вместе дружно с ним ревём.