Array Сборник - «Если нельзя, но очень хочется, то можно». Выпуск №1

– Муська всегда была «оторви и выбрось», с мерзопакостным характером, самая противная из сестёр. Коровище.

Мой папа вспоминал свою тётушку с улыбкой и благодарностью. Она спасла его во время блокады в голодном Ленинграде. Так получилось, что тётушка увезла его к себе в Ленинград на время летних каникул, а домой он вернулся только через пять лет, уже после войны.

Папа очень любил Мусю, но никогда не рассказывал о годах в блокадном Ленинграде. Его воспоминания о ней всегда расходились с воспоминаниями и рассказами бабушки. Папа говорил, что его тётя – святая женщина с нелёгкой судьбой.

Но всего этого я тогда не знала. Об этом молчали все: бабушка, папа и тётя Муся, молчанием вычёркивая из памяти горе и невосполнимые потери.

Через много лет, когда уже не стало бабушки, тёти Муси, отца, дяди, его жены и моего брата, я случайно нашла на старом чердаке бабушкиного дома пожелтевшие тетради. Их писал мой отец в годы блокады. Я многое узнала, сожалея о том, что не дано было знать при их жизни. Наверно, и моё отношение к тёте было бы другим.

Тётя Муся вышла замуж в пятый раз. Детей ей Бог не дал, и как утверждала моя бабуля: «Муська не переживает, привыкла жить в своё удовольствие».

Моя бабушка пригласила её к себе в гости, провести очередной медовый месяц.

Мои родители переглянулись, папин старший брат крякнул, почесав затылок. Его жена тихо промолвила: «Твою душу в грушу», а я испугалась встречи с виртуальной тёткой. И завертелось.

Мой дядя Даня с женой и мамой срочно стали обдумывать, где им провести отпуск на время Муськиного приезда.

Бабушка, почувствовав кожей «заговор», предупредила:

– Не вздумайте смыться. Никто никуда не едет. Вы что, хотите меня до инфаркту довести или до парализму? Ишь чего вздумали! Предатели. – Потом, обращаясь к нам, её внукам, сменив менторский тон, защебетала: – Внученька, внучок, идите на кухню! Я вам картошечки с коКлетками пожарила, – и, переведя «стрелки» на наших родителей, грозно наказала: – Всем по местам! Нечего мне здесь свайбы (свадьбы) каруселить!

Мы с Ромой ничего не поняли. Что значит «свайбы» и «парализмы» и почему их нельзя «каруселить»? Но бабуля сказала как отрезала.

Я была счастлива в своём далёком детстве.

На все праздники семья собиралась у бабушки. Дружно готовили, дружно отмечали, пели песни, танцевали. Взрослые кружились в вальсе под пластинки. Мы с братом, увлечённые общим весельем, смешно вальсировали, подражая взрослым.

Бабушка отправляла нас спать на огромную, мягкую, устеленную множеством перин кровать. Хотелось стать взрослыми и веселиться со всеми до поздней ночи. Когда всё вокруг затихало, бабушка ложилась с нами. Я или Ромка сонно перелезали через неё, пропуская в середину, засыпали в её тёплых объятиях.

Приближался день, когда в мою жизнь должна была «вломиться» тётушка Муська со своим новобрачным.

Готовили как на свадьбу. Мама с тётей Таней – женой папиного брата – драили бабушкин домик-вагон. Почему вагон? Все три комнаты были проходными по типу вагона – бесконечные купе и кухонька-тамбур.

Мы с Ромкой, как и положено детям, крутились у всех под ногами, мешая и отвлекая от дел. Особенно притягивала кухня, где в большой кастрюле бабушка варила кусковой шоколад, перекупленный у спекулянтов на «чёрном рынке», разливая его по формочкам.

– Возьмите себе по зайцу и марш на улицу! – командовала она и давала нам под зад мокрым кухонным полотенцем, отчего я возмущалась, долго ощущая на голых ногах его влажный след.

– Подождите, завтра приедет Муська, она вам покажет, как бабушку не слушаться, – ворчала она, – когда мы с братом забегали на кухню за очередной порцией смешного шоколадного зайца или медвежонка. – Она вам покажет, где раки зимуют, – кричала нам вслед бабуля и тихо себе под нос говорила: – Эта научит, коровище…

Когда приехали гости, я была в школе. После четырёх уроков, не чувствуя земли под ногами, спешила к бабушке на званый обед.

– Привет, коза, прискакала? – она чмокнула меня в ухо.

– А где гости? – разочарованно спросила я, никого не обнаружив.

– Пошли в город! Муська мороженого захотела, корова, – в сердцах произнесла бабушка.

Я стояла в бабушкиной гостиной, с любопытством разглядывая ворохи платьев, париков, трусов-парашютов, развешанных по всем стульям. Моим вниманием завладели пузатые баночки, расставленные на трюмо. В одной из них было что-то белое с мыльным приятным запахом, а в другой – красно-розовое.