Татьяна Климова-Лунянская - Избранное - Утренняя пыль. Куропаточная гостиная

И тучкой веточки мимоз.
Трепе́щет ветер, волосом играя,
Ресничкой падала весна.
Цветочный дым и бабочка, листая,
Нам показалась, пролетая, и
Щёлка майского жука.

Роза бьётся о ланит,
Когда ты дышишь.

Робкий ключ течёт,
Когда ты спишь.

Шелка вьются,
Когда ты смотришь.

Девушки плачут,
Когда ты не любишь.

Тюльпаном ударяя лоб,
Я размышляла.

Тюльпаном рта касаясь,
Целовалась.

Тюльпана съела лепесток,
Обручена.

Средь веток распались
Богатые створки,
Вчера, блеснув на задво́рках,
В лужах вода.

Яблочное пюре разбередило
Янтари́, обляпав пе́рстни.
И покатились шары
Слив мелких.

Я поглядела на «и»
В проходе чашек,
Потому что некогда,
Пролилась прстокваша.

Жмурки в букетах у чтецо́в,
Жмурки в тканях у певцо́в…
Петя что́-нибудь реши́т
В цветочном магазине?

О, счастливчик,
Угадай, где сейчас букеты?
Петя думает теперь
Проверять монеты.

Загудели шмели́ шпале́рные
Над кашей.
Потому что не́когда,
Пролилась простокваша.

Я могу сочинять,
Как мы ели несколько сливок.
Вдруг пролетело несколько бабочек
Вслед за шмелем.

Сегодня мне приснились
Арха́нгельские нивы,
И будто в бабочках цветок.

Я распустила косу будто,
Густой пробор свела.
Вплетала односложно, туго
И всё расплела.

На вспотевшие анемо́ны
Слетел лист с куста,
Мы улыбнулись.
Ступала нога или это рука, смеясь,
Дразнились флоксы-сту́дни.

Онегин, Ленский, держа́ два пирога,
И спасена́ бровями яркая Москва.

И у рояля кот хватает ландыш в рот,
Так няня у Татьяны вздыхает, свечи жжёт.

Много листиков серебристо-волнисто
Выполняло намеченный ход.
Курило с нижних око́н
Сентябрьское лето.

Зашумели шмели за ветром
Над кашей геркулесовой,
Я обронила на цветы вафель кусок.
Дождь заслези́л,
Флаконы мусля благоверные,
Вдохнул вече́рие духов.

Ты погоди с оранжевым предметом,
Передо мною одеяло, гори́сто в одеяле
Спину выгнул кот. И веселы́
Лишь только фрейлины,
Что трогают цветы.

Не получалось,
Только, как в музей, случайно
Забрезжил свет, иль голубь у оќон.
И заглянул фарфоровый носок,
Как будто рассказал любовник анекдот.

Здесь всё пома́рано в былом
Черновике. Черне́нье строк,
Черка́ние и начерта́нье слов.

Сверби́т черно́тою сугроб
У кромки сля́котных дорог.
Для талых вод слагается наклон

Из птичьих голосов и беглых пятен,
Чернильных строк наклон
Подсказан уж сердечным ветерком.

И каждый скат или приго́р
Проникнут светоте́нью писем.
Нестроен их любовный хор,
Так на проталине сырой
Тростинок строй погре́шен.

Укромный лог жема́нниц
Пе́гих вербушек прогрет и нежен та́к,
Я ж здесь не скрыла этого никак
В сей записи неспе́шной.

И сбы́вшись вдруг,
Была настигнута весна,
Как ще́бет, хлынувший с куста,
И встреча вешнего ушиба,
Как та́лость снежного настила.

Венециа́нская вилла в каждом дворе,
Топь, тишина, неизвестный.

В дверях рассы́палось именье,
Написав что-то в деревьях.
Своё кредо на скамье
Выдавил повеса ожерельем
И промедленье стержнем.

Вывалилась барбари́са тень
Твоей с полоборота ле́ни.
На леденце губами грек
Мне положил сомненье.

Травинок сор, жале́я языком,
Нале́плен на конфете
Уроком барельефа гор,
Вновь и́здано движенье.

И я теперь задумчива
И в тенях вышла на пленэр.

Венециа́нская вилла в каждом дворе,
Топь, тишина, запустенье.

И одарили нас вчера
Весенний шмель и майская пчела,
Не замечая внешности,
Те драгоценности, что вновь
Струил тот дождь.