Андрей Павлов - Истории невыдуманных фантазий

– Слушай, – обратился Андрей к жене. – Говорят, чтобы были хорошие находки, нужно «задабривать» лесного стража – «Деда Хабара» … Дай конфеток каких-нибудь…

– Совсем спятил! – засмеялась Наташка. – Спать иди! Вставать рано! – Но потом сказала: – Положу в пакетик кускового сахара немного. Не «Хабара», так хоть муравьев подкормишь!

На этом предкопательные споры и сборы закончились…

Осень в Санкт-Петербурге… Такая разная во все времена и для всех… Сколько великих людей – столько гениальных мнений! Вот Белинский: «…Это край, где болотистые испарения и разлитая в воздухе сырость проникают в каменные дома и кости человека, где нет ни весны, ни лета, ни зимы, но круглый год свирепствует гнилая и мокрая осень, которая пародирует то лето, то зиму…»

А вот – Тютчев:

Небо бледно-голубое

Дышит светом и теплом

И приветствует Петрополь

Небывалым сентябрем.

Воздух, полный теплой влаги,

Зелень свежую поит

И торжественные флаги

Тихим веяньем струит.

Блеск горячий солнце сеет

Вдоль по невской глубине —

Югом блещет, югом веет,

И живется как во сне…

Это мы «окунулись» во времена первого главного героя нашего рассказа. А что же сейчас? Что поменялось за эти полтора-два столетия? Что сейчас слушает наш второй главный герой – Андрей?

Вот Шевчук:

Что такое осень? Это небо.

Плачущее небо под ногами.

В лужах разлетаются птицы с облаками

Осень я давно с тобою не был.

Что такое осень? Это камни

Верность над чернеющей Невою

Осень вновь напомнила душе о самом главном

Осень я опять лишен покоя…

И как вывод:

Тает стаей город во мгле

Осень что я знал о тебе

Сколько будет рваться листва

Осень вечно права.

А может быть Шуфутинский?

Придет пора, и золотым дождем

Осыпет Петербург торжественная осень.

И каждый будет думать о своем,

И мы друг друга ни о чем не спросим.

И сфинксы над Невой, от холода дрожа,

Накинут на плечи тепло лучей под утро,

И ветер яблоню, к земле прижав,

Разденет сильною рукой ее, беспутный…

Каждому из наших героев посчастливилось жить в свое время и наслаждаться этим временем…

*Медленно… Медленно… С ужасным скрежетом

Едет телега по неровной дороге…

Холодно… Холодно… Как ни старайся,

Все равно замерзают озябшие ноги…

Это поздняя осень, грязь ужасная…

От нее не уйти, никуда не скрыться…

Это осень в Питере, сером и небесноблизком:

Это осень – в нашей Великой Столице…

Вернее, не в столице, а на самой окраине.

Там, где нет места революциям и злословиям…

Там, где дети вместе играют в салочки…

Независимо от родительских сословий!

И ничем не согреть ни душу, ни тело,

Хоть камин разожги, хоть выпей портвейна!

Безысходность одна над Невой пролетела…

Остается укутаться в шинель трофейную…

Петр Гнездов еще сильнее укутался в шинель с отложным воротником и хлястиком на двух пуговицах. До Осиновой Рощи оставалось верст пятьдесят…

«Как бы не оторвались… А то будет позору: приехал гвардеец с оторванной фурнитурой!»

Подложив под голову совсем недавно введенный в гвардейский обиход ранец из телячьей кожи с небогатыми армейскими пожитками, старый солдат очень быстро уснул…

Перейдя перекресток на светофоре через дорогу, Андрей углубился в лес. Он не был здесь почти десять лет и очень удивился тому, как все изменилось… Тогда это была малопроходимая чаща, в основании ее лежала еле заметная тропинка, по бокам которой валялись срубленные людьми или сваленные непогодой стволы вековых дубов, сосен, лиственниц и берез, сплошь и рядом покрытые опятами! А сейчас… Сейчас это была тропа шириной метра два, повсеместно засыпанная следами современного человечества: пробки, банки, пакеты, бутылки…

«Как же так?! Что за люди?! Я отдохну, а после меня – хоть потоп!? Ты же тут живешь! Здесь гуляют твои дети, может быть, родители… Этим местом природа еще может дарить человечеству добро: свою красоту, свежий воздух, пение птиц… Но с таким отношением еще 10—15 лет – и все…»

Андрей шел по лесу, и эти мысли не давали ему покоя… До Креста оставалось совсем чуть-чуть…