Виктор Улин - Тот самый снег

Да и карьера моя взлетела на заоблачные высоты – я стала вторым человеком на крупнейшем предприятии города.

А Галя никуда не продвинулась, с комбината ушла, сейчас работала третьей с конца в мелком общепите, название которого я не помнила.

Вероятно, в ней созрел комплекс, потому что в обращениях она всегда напоминала, что я – начальница. От этих слов мне становилось и смешно и грустно, потому что начинали мы вместе, а пришли в разные места. Я жалела Галю, она была ни капельки не хуже меня, но не нашла своей дороги, потому что мне повезло в жизни, а ей – нет.

Хотя почему и как повезло мне, я понимала с трудом.

В любом случае, она оставалась моей лучшей подругой, не только слышащей без слов, но знающей обо мне все, что знала я сама.

«Галь, я тут такой текст откопала – умереть не встать…»

Галя всегда отличалась напористой краткостью выражений.

«Подожди пять минут, а то у меня кофе остынет,»

– ответила я.

Ничего никуда не убегало, а жертвовать радостью утренней булочки я не привыкла.

«Ждем-с.»

Закончив трапезу, я вступила в беседу.

Оказалось, что моя прежняя одноклассница, сокурсница и сослуживица наткнулась в компьютере сына на какой-то потрясающий сексуальный мемуар.

Словом « сексуальный мемуар » она обозначила произведение какого-то достаточно известного писателя, которое ее сын нашел в Интернете. Книга была защищен паролем, но парень, привлеченный эротикой, сумел его взломать.

«Ну и что?»

– написала я, не ощутив даже капли интереса.

«Я не в том возрасте, чтобы читать всякую порнографию.»

И это в самом деле было так; тема для меня с некоторых пор закрылась.

Я никогда не была особо чувственной, а сейчас и вовсе успокоилась, убаюканная размеренной жизнью.

«А ты понимаешь… Там написано про тебя.»

Сообщение старой подруги вывело из утреннего снежно-кофейного равновесия.

Несколько минут я сидела, не реагируя, только смотрела в окно и думала непонятно о чем.

Потом осторожно спросила, что значит « про меня ».

«Не только про тебя. Про всех нас, но вообще это о тебе.»

Галя отвечала загадками.

«Ты помнишь нашу сраную « Академию сала и жира »?»

Кажется, я поняла, что она имеет в виду.

С аттестацией того московского заведения, где преподаватели были озабочены не качеством учебы, а количеством денег, я была полностью согласна.

Но напоминала Галя не о том, как мы сдавали старосте по сто рублей за каждый зачет по каждому предмету, а совсем о другом.

О том, что я сама постаралась засунуть в нижний ящик памяти, задвинуть, запереть и выбросить ключ в утиное болото.

Ведь в том городе, в той академии…

«…Ты Владимир Владимировича помнишь?»

Подруга двигалась вперед.

«Вообще-то он был Виктор Викторович…»

– машинально поправила я прежде, чем подумала.

И тут же поняла, что ничто: ни ящик, ни замок, ни выброшенный ключ – ничто-ничто не помогло.

Я тоже помнила все, и память всплыла со дна.

Да, его звали Виктором Викторовичем, вот только фамилия куда-то ускользнула, потому что не она была главной.

Точнее, главным была не она, а совсем другое.

«Да, точно… Не знаю, как я ошиблась, в тексте он себя правильно обозначил.»

Я не ответила; я нашла себя в раздраенных чувствах, но не могла подобрать им описания.

«А вот нас с тобой почему-то называет не Гальками, а Юльками…»

Я опять промолчала.

Давнее прошлое поднималось, грозя захлестнуть с головой.

«Сама разберешься… Ты почему молчишь?»

«Неожиданно все это.»

«Многое в жизни бывает неожиданно. А многое не бывает, хотя и ожидаешь…»

Я не знала, что ответить.

Я куда-то поплыла, была далеко отсюда и очень давно во времени.

«Так я тебе пошлю файл по почте?»

– подытожила Галя.

«Да.»

Ничего иного я сказать уже не могла.

Снежное утро несло мне нечто неожиданное, но необоримое.

«Только не принимай на рабочий комп. Там у него такие слова в тексте – пипец. Я половину никогда не слышала, хотя все понятно и все – матерные. Не дай бог увидит кто из твоих пиздюшек.»

Я включила планшет.

Во мне все трепетало так, словно я стояла на пороге и уже держалась за ручку глухой двери.

Никогда не переживав ничего подобного, я откуда-то знала, что возврат к собственному прошлому бывает открытием, а за дверью может найтись все, что угодно.

Едва завершилась загрузка файла, я встала из-за стола и заперла дверь.