Аркадий Шварцер - Спекулянт. Подлинные и занимательные истории продавца антиквариата

В письме Гена писал, что осознал свой поступок, раскаялся, а так как жить без спорта и товарищей не может, то решил… покончить с собой. Это прощальное письмо после смерти Гены должно убедить товарищей в его полном раскаянии, а Гена идет бросаться с десятого этажа головой вниз. Гена писал, что так он быстро и эффективно умрет, напоследок изведав прекрасное чувство свободного полета. Письмо заканчивалось просьбой простить его хотя бы после смерти и вернуть ему посмертно награды и звания.

Осталось неизвестным, было ли это письмо искренним, хотя сам Гена всегда настаивал, что писал честно и иногда подумывал реально покончить с собой: молодость – задор!

Россия – великая православная страна, всегда была и оставалась такой даже в самые коммунистические годы, несмотря на воинствующий атеизм руководства. Преступник раскаялся и сумел убедить в этом своих судей. А повинную голову меч не сечет. Случилось невероятное: Гену простили, вернули все звания и ордена и потом не раз посылали за рубеж защищать честь нашей бескрайней советской Родины. Кстати, Гена никогда более не подводил свой родной Спорткомитет.

Случай, о котором я хочу рассказать, произошел в конце семидесятых.

Гена с друзьями отправился на отдых. Карьеру спортсмена он уже давно закончил и имел право отдохнуть. Отправились они в место, куда могли попасть только избранные, – в Болгарию, на курорт «Златни пясъци», где отдыхали даже представители стран Западной Европы. Из СССР туда могли попасть только проверенные и верные стране люди. С Геной на отдых в Болгарию отправились: Леша С. (синхронный переводчик) и Саша Л. (спортивный функционер). Фамилии их опускаю.

Леша был заводилой, безоговорочно признанным лидером всех тусовок, тамадой всех собраний и модератором всех компаний. И только он из всех троих владел английским.

Через несколько дней, проснувшись поутру, друзья обнаружили, что все деньги успешно пропиты и «прогуляны». Оставались жалкие двадцать марок ФРГ. Энергичный Леша возглавил, как обычно, экспедицию за добычей средств, а главным действующим лицом был назначен Геша Аверин. Друзья пришли на пляж, где недалеко от моря, под навесом, они давно заприметили столы для настольного тенниса. Там сражались отдыхающие из многих европейских стран. Леша вежливо поинтересовался, кто сейчас чемпион пляжа, и ему указали на молодого атлета из ФРГ. Леша подошел к нему, познакомились, разговорились, и Леша, ткнув пальцем в Гешу, унылого и худого, сказал:

– Извините за предложение, но этот мой русский друг, несмотря на глубокое похмелье, предлагает вам сыграть с ним партию со ставкой двадцать марок.

Немец, глянув на Гену, еле стоящего на ногах, согласился, не представляя, какие неожиданности его ждут в недалеком будущем. Геша играл в стиле «пьяный мастер», но каким-то непостижимым образом умудрился проиграть партию только в финале, на «больше-меньше». Леша вручил немцу двадцать марок и жалобно попросил реванша. На сорок марок. Сыграли, Геша с огромным трудом выиграл эту партию, и тоже на «больше-меньше». Немец заплатил.

Неистощимый Леша с чрезвычайно смущенным видом вновь подошел к немцу:

– Простите, мне очень неудобно переводить вам, что предлагает мой друг. Отнеситесь снисходительно к его состоянию: он с тяжелого похмелья и, по-моему, не совсем понимает, что говорит. Но вы знаете нас, русских, мы, когда выпьем, то….

– Давайте короче, что он хочет? – немец включился.

– Он предлагает сыграть на сто марок и дает вам фору девятнадцать очков.

Немец остолбенел:

– Но у нас же с ним примерно одинаковый уровень, мы играем на равных, как он может предлагать девятнадцать очков форы при игре до двадцати одного?

– Я же говорю вам, – смущенно залепетал Леша. – Пьяный дурак, я пытался ему объяснить, но вы же знаете нас, русских, особенно когда мы выпьем…

Немец остановил Лешино лепетание и взял ракетку. Геша, разумеется, выиграл. Но это был еще не конец представления. Леша опять подскочил к обескураженному немцу, не давая времени ему прозреть, и, еще сильнее тушуясь, буквально заныл:

– Мне ужасно неудобно предлагать вам то, что просил передать мой друг. Пьяная свинья, дурак, просто сумасшедший, но я вынужден ему подчиниться… Он предлагает нечто ужасное, нечто невероятное, нечто…

– Да говорите наконец, в чем дело, – не выдержал немец.

– Он предлагает сыграть партию опять на сто марок, но он будет играть, стоя на коленях, а вместо ракетки возьмет советский паспорт…