Маркиз Сад - Занимательные истории, новеллы и фаблио

Среди всех наук, что вдалбливают в голову ребенка, трудясь над его образованием, таинства христианства являются, безусловно, одним из самых возвышенных разделов воспитания, однако они не принадлежат к числу тех, что легко проникают в молодые умы. Так, например, внушить юноше четырнадцати-пятнадцати лет, что Бог Отец и Бог Сын суть одно целое и Сын единосущен с Отцом, а Отец – с Сыном и т.д., сколь бы необходимо это ни было для достижения полного счастья, весьма трудно, и предмет сей усваивается куда труднее, нежели алгебра. Кто желает преуспеть в преподавании, тому надлежит прибегнуть к определенным примерам из мира физических явлений и обыденной жизни, ибо при всей их несоразмерности величию данной области знаний они все-таки облегчают молодому человеку понимание святых таинств.

Никто не постиг этой методы настолько глубоко, как господин аббат Дюпарке, наставник юного графа де Нерсёя – пятнадцатилетнего юноши необыкновенно привлекательной наружности.

– Господин аббат, – постоянно говорил юный граф своему учителю, – по чести сказать, единосущность остается за пределами моего понимания. Мне совершенно невозможно уяснить, как из двух существ может получиться одно; раскройте мне смысл сего таинства, умоляю вас, или, по крайней мере, каким-то намеком сделайте его для меня доступным.

Добродетельный аббат, ревностно стремясь преуспеть в своем воспитании, обрадованный любой возможности просветить ученика и помочь ему постигнуть то, что может сделать его однажды достойным человеком, изобрел весьма занятный способ устранить затруднения, смущающие графа. Способ этот, позаимствованный у природы, непременно должен был возыметь действие. Аббат приказал привести девочку лет тринадцати-четырнадцати и, предварительно проведя с милашкой воспитательную беседу, соединил ту со своим юным подопечным.

– Итак, – говорит он ему, – теперь, друг мой, постигайте таинство единосущное: осознаете ли вы, что возможно без особого труда сделать из двух существ одно?

– О Боже мой, теперь да, господин аббат, – произносит красавчик в исступлении, – сейчас я понимаю все с поразительной ясностью и не удивляюсь радости, испытываемой обитателями Небес после свершения сего таинства, ведь это так приятно, когда двое забавляются тем, что сливаются в единое целое.

Несколько дней спустя юный граф попросил своего наставника преподать ему еще один урок, потому что, пояснил он, в таинстве остается еще нечто не до конца ему понятное и он сможет выразиться поточнее, лишь совершая сей обряд еще раз таким же образом. Снисходительный аббат, которого эта сценка развлекала, очевидно, не меньше, чем его ученика, вновь вызывает девочку, и урок возобновляется. Однако на сей раз аббат, особенно взволнованный восхитительным видом очаровательного зада юного Нерсёя, представшего его взору во время того, как тот «единосуществовал» со своей компаньонкой, не смог удержаться и пристроился третьим в сем истолковании евангельского догмата. Прелести, по коим уже пробежались его руки, воспламенили его окончательно.

– Мне кажется, сие происходит слишком быстро, – говорит Дюпарке, завладевая чреслами юного графа, – слишком много гибкости в движениях, в результате чего соитие, становясь менее тесным, хуже передает образ таинства, которое мы здесь наглядно показываем... Если мы прикрепимся друг к другу, да, вот так... – говорит этот шельмец, воздавая своему ученику то, что тот предоставляет девушке.

– Ой, Господи, как вы мне делаете больно, господин аббат! – жалуется мальчик. – И зачем вся эта церемония, что нового я узнаю из нее о таинстве?

– Но, черт возьми, – бормочет аббат, задыхаясь от наслаждения, – разве ты не видишь, дорогой мой друг, что я обучаю тебя всему сразу? Это же Троица, дитя мое... сегодня я объясняю тебе Троицу, еще пять или шесть подобных уроков – и ты станешь доктором Сорбонны.

В начале века в городе Дижоне была известна своей красотой и обходительностью госпожа президентша де С***. И эта достойная дама открыто, на глазах у всех, нежилась у себя на постели с некоей белой змеей, которой и предстоит стать предметом сей любопытной истории.

– Эта тварь – моя самая лучшая подруга, – поведала она как-то одной иностранной даме, навестившей ее и, похоже, полюбопытствовавшей узнать причины, побуждающие красавицу президентшу заботиться о змее. – Когда-то, сударыня, – продолжала она, – я была страстно влюблена в очаровательного юношу.