Маша Фокс - 8 лет до завтра

Буквально с первой недели установился порядок и режим. Два раза в неделю – понедельник и четверг – мы ездили за продуктами. Во вторник и пятницу приезжала Ирка – хохлушка без возраста (ей могло быть и сорок, и пятьдесят пять – никого это не волновало). Простоватая тетка без семьи и, кажется, без паспорта. У нее был какой-то странный полулегальный статус не то беженки, не то жертвы домашнего насилия. Я не вдавалась. Готовила она вкусно, добротно, из расчета на три дня. Все раскладывала по квадратным контейнерам, приклеивала на крышки липкие бумажки с шифром: «Вт. У» или «Ср.1ый З» или «Ср. О», что соответственно обозначало: «Вторник. Ужин», «Среда. Первый завтрак» или «Среда. Обед». Она ловко, по-армейски, выстраивала их штабелями в холодильнике так, чтоб ничего не надо было переставлять и искать. В четверг она забирала недоеденные остатки и наготавливала новые порции на пятницу-воскресенье, оставляя нам список продуктов и приправ, требующих пополнения. По понедельникам завтрак готовила я, а обедали мы в ливанской таверне, балуя себя «лабаном» – холодным супом из густого йогурта с огурцами и зеленью – или «кибби». Фарш для кибби готовится вручную: мясо сначала долго толкут в ступке, а затем смешивают с крупой булгур и специями. Лепят небольшие биточки, которые запекают, тушат или обжаривают – я полюбила их запеченные. Они имеют форму мяча для регби (английские солдаты во время Второй мировой войны окрестили их «сирийскими торпедами»).

По вечерам мы не досаждали друг другу. Гостиная приятно освещалась торшерами. На диванах мягкие подушки и пушистые пледы. Уютно устроившись в разных углах большой комнаты, мы тихо коротали «свободное до отбоя время». Ия обычно читала, а я иногда смотрела английские сериалы с наушниками (чтоб не нарушать тишины), а иногда вела дневник, делая наброски для моих писательских потуг. Так, в праздности и кайфе, я зарабатывала 500 евро в неделю, и к концу октября мой банкир, если бы заглянул в мой аккаунт, погладил бы меня по головке.

– Мария, – Ия помахивала в воздухе книжкой, привлекая мое внимание. Я выдернула наушник из правого уха.

– Да, Ия, я вас слушаю.

– Вам не кажется, что мы охуительно скучно живем?

У меня отпала челюсть. Да, она пару раз употребляла «крепкое словцо», но вот так, в таком интерьере и в таком контексте, – меня это ошеломило.

– Что вы имеете в виду?

– Ты тут уже три недели ошиваешься, – иногда, в хорошем настроении или когда спешила, она переходила на «ты», – да, уже три недели, а мы еще ни разу не пошалили.

– Ия, вы что, «Малыш и Карлсон» читаете?

– Нет, как раз наоборот. Не «Карлсона», а «Учение дона Хуана» Карлоса Кастанеды 1 1 Ка́рлос Се́сар Сальвадо́р Ара́нья Кастане́да (25.12.1925, Кахамарка, Перу – 27.12.1998,Лос-Анджелес, США) – американский писатель, доктор философии по антропологии, этнограф, мыслитель эзотерической ориентации и мистик. Автор 12 томов книг-бестселлеров, разошедшихся тиражом в 28 миллионов экземпляров на 17 языках и посвящённых изложению эзотерического учения о «Пути знания». .

«Нет, эта женщина явно непредсказуема, с какого перепугу в ее возрасте и в ее положении читать такую литературу».

– Должна вам честно признаться, Ия, я его не читала.

– Маша, у нас с вами разница в возрасте больше двадцати лет. Двадцать лет назад я даже не знала имени Карлос Кастанеда, а теперь вот пытаюсь осилить «практику пересмотра личной истории».

– Ия, я когда-то делала вид, что изучаю историю искусств в Московском университете, и у меня в группе была девушка из Воронежа. На семинарах она всегда первой тянула руку и говорила: «Товарищ преподаватель, повторите, пожалуйста, я не пОняла». Так вот, Ия, я не пОняла – оно вам зачем?

– Ой, Машенька, это так интересно. Кастанеда считает, что «личная история» – это всё, что мы знаем о себе и о своей жизни. Это воспоминание всех более или менее значительных моментов нашей жизни. Он считает, что, используя техники «стирание» и «пересмотр», мы можем избавиться от чувства собственной важности. Вот только не надо на меня смотреть как на умалишенку. Он предлагает избавляться от чувства собственной важности (ЧСВ), которое, оказывается, – она придвинула книжку к глазам, нашла нужную строку и продолжала, – … не позволяет адекватно воспринимать окружающий мир и себя в этом мире, становится причиной обид и раздражения. ЧСВ – это как гордыня. Наличие чувства собственной важности заставляет людей слишком серьезно относиться к своим мыслям, чувствам и вообще ко всему происходящему. Это прям про Михал Михалыча – моего покойного мужа. Он всю жизнь повторял фразу «Главное, Иечка, не уронить лицо». Но, Мария, все не так страшно. Оказывается, избавиться от ЧСВ помогает «практика контролируемой глупости». Это когда вы относитесь к тому, что делаете, осознанно и легко. Точнее, вы сами выбираете, как именно относиться к чему-либо. Если произошло что-то плохое, вы включаете осознанность и сами выбираете, что именно хотите чувствовать и как хотите относиться к произошедшему: испытывать горе, радость или безразличие.